К 354 г. до н.э. Филипп увеличил унаследованное им царство до максимальных размеров по сравнению с предшествовавши­ми царствованиями, добавил Амфиполь и Филиппы, а его вой­ско стало многочислен нее и обладало большей эффективнос­тью. Во внутренней политике Филипп использовал существо­вавшие местные институты, одновременно усиливая свою власть в целом. В большинстве местных сообществ сохраня­лось самоуправление посредством собраний. Во время правления Филиппа продолжался рост городов и селений в резуль­тате естественной экспансии благодаря миру и возрастающему благосостоянию или новым поселениям, основанным царем. Все царство было сложной смесью административно-территориальных единиц, не все из которых обладали одина­ковыми правами. С точки зрения Макиавелли, можно рассматривать это как сознательный процесс управления страной по принципу «разделяй И властвуй», но в действительности это было скорее результатом естественного скачкообразного раз­вития государства. Филипп, по-видимому, и не пытался добиться единообразия.

Царства в Верхней Македонии - Элимея, Линкестида, Оре­стида и т.д. - были упразднены, местная аристократия вклю­чена в состав македонского двора, царские семьи стали при­дворными и «компаньонами». Районам предоставили возмож­ность вести свои дела посредством местных собраний и аристократии без попыток создать единообразие; они давали Людей в армию и деньги для казны. То есть из состояния хруп­кой независимости они были переведены в надежный статус провинций.

В некоторых особенно чувствительных регионах, в частно­сти в недавно завоеванных и пограничных районах, Филипп назначил губернаторов. При граничные районы, такие как Филиппы и Амфиполь И область вокруг Дамастиона на севе­ро-западе, были стратегически важными пунктами, посколь­ку могли стать объектами нападения врагов. Предположитель­но там стояли македонские гарнизоны и для защиты, и для контроля ситуации. Губернатор мог называться стратегом, что указывало на военную функцию, или эnuсmаmом, как это оп­ределенно имело место в Амфиполе в 350-х гг. до н.э. Обязан­ности занимавшего эту должность менялись в зависимости от времени и места, но обычно означали назначение царем в ка­честве своего представителя в определенном месте. И Амфи­поль, и Дамастион обладали принадлежавшими царю мине­ральными ресурсами; несомненно, одной из обязанностей этих чиновников было проконтролировать, чтобы доля царя от раз­работки рудников доходила до него.

Большие части царства принадлежали непосредственно царю, его владениями управляли эnuмелеmbl. Леса были царс­кими заповедниками, необходимы были смотрители этих ле­сов, в частности, потому, что продажа древесины была одним из основных источников доходов царя.3 Налоги и таможенные пошлины, которые собирались в городах и портах, отдавали на откуп: нужны были финансовые чиновники для реализа­ции этого процесса.

Ничто из этого не было необычным или новым: факти­чески эту же систему можно видеть в Римской империи и им­перии Ахеменидов. Филипп просто применил нормальную для Античного мира систему, но экспансия его царства тре­бовала и увеличения административного аппарата, поэтому в определенных регионах назначались губернаторы. Обыч­ные различия в эффективности, явления коррупции и зло­употребления бюрократии, конечно, существовали, одной из обязанностей Филиппа как царя было осаживать управляю­щих, когда подобные проблемы становились слишком замет­ными. Бюрократия оставалась неразвитой, хотя эпимелеты назначались и для выполнения других задач, а не только для надзора за царскими владениями. Это было начало, но не это являлось приоритетом для Филиппа, поскольку он сумел выжить в ранних кризисах путем создания новой армии. Для населения в целом первой обязанностью Филиппа, помимо обеспечения безопасности, была организация судопроизвод­ства. Филипп был верховным судьей и высшей апелляцион­ной инстанцией царства, но повседневное правосудие отправ­лялось магистратами в городах и поселениях или назначен­ными царем судьями.5

Судьи и эпuмелеты назначались из числа приближенных царя, людей, которые жили при дворе, сопровождали его, слу­жили его телохранителями, сражались вместе с ним, пили и ели за его столом. Это были аристократы из сельских районов, представители бывших царских семей из горных государств, греки из городов или из-за границы. Всех их Филипп знал лич­но, это были люди, способности которых он внимательно оце­нивал. Они могли быть назначены для выполнения любой или всех задач, которые Филипп возлагал на них: телохранители, судьи, дипломаты, адмиралы, администраторы, губернаторы, эпuмелеты. Он также собрал вместе младших сыновей арис­тократов и сделал их царскими «пажами». -Это был другой сушествовавший ранее институт, который Филипп расширил и значение которого увеличил: именно из «пажей» набирались
будущие приближенные. Цари государств, образовавшихся после смерти Александра, в юности все были «пажами».

При всех дополнениях и нововведениях царь лично при­нимал участие в управлении на всех уровнях. Число прибли­женных для административных и руководящих должностей составляло всего несколько сотен. Администрация была в зна­чительной степени неформальной, велось очень немного де­тальных записей: на камнях выбито довольно мало записей того периода; например, Афины с меньшей численностью на­селения использовали больше бюрократов, чем вся Македо­ния Филиппа. Это одна из причин, почему Афины и Фивы были столь же могущественны, как и гораздо более крупное царство. То есть у Македонии не было системы управления выше местного уровня. Обладавший неистощимой энергией Филипп делал все сам. Результатом этого недостаточного раз­вития было то, что когда Александру понадобилось организо­вывать систему управления империей, ему это не удалось.

Границы были укреплены колониями македонян в страте­гически важных пунктах: при мерам и служат Крениды-Филип­пы и Амфиполь, а также Дамастион. Жители Баллы в Пиерии были переселены в место, называвшееся Питеон в Перебии. В Линкестиде Гераклея контролировала верхнюю часть доли­ны реки Эригон и маршрут, которым пользовались для втор­жения иллириЙцы. Филиппополь был расположен так, чтобы господствовать над средней частью долины Стримона.8 Пелла в центральной части страны в результате работы Филиппа была расширена, становилась богаче и люди часто приезжали туда.9
Филипп перемещал «людей И города ... подобно тому, как пастухи перегоняют свои стада», поэтому «из многих племен и
народов он образовал одно царство и один народ». 10

С помощью этих колоний и развития городов Филипп соз­давал, возможно ненамеренно, новый тип города. Нормаль­ный греческий город был независимым или подчинялся на основе некоего соглашения другому. В македонском варианте города никогда потенциально не были независимыми, хотя в них существовали обычные институты самоуправления, маги­страты, жрецы, собрания и т.д. Эти города были подданными непосредственно царя и часто подчинялись назначенному им губернатору. Такой вариант стал обычным способом, приме­нявшимся в более поздних царствах по отношению к огром­ному числу новых городов, основанных и развивавшихся там.

Центральным фактором действий Филиппа между 354 и
346 гг. до н.э. была война с Афинами. Ни одна из сторон не могла непосредственно осуществить серьезное нападение на
другую, только через союзников. Афины теперьлишились ос­новных союзников по Второму союзу и не обладали военной
силой для борьбы с обретшей новую мощь македонской арми­ей. Господствовавший на северных землях Филипп никогда не
стремился строить корабли, чтобы противостоять Афинам на море. Поэтому политика Афин заключалась в том, чтобы уг­рожать Филиппу посредством образования союзов во Фракии или на Халкидике, а Филипп расширял дипломатические кон­такты в Греции, чтобы угрожать Афинам. Каждая сторона об­виняла другую внечестных приемах, и обе использовали их.

АФины, в общем, могли удерживать Филиппа на расстоянии, но Филипп постепенно устранял союзников Афин, располо­женных вблизи его царства. Непосредственные враждебные действия были редки почти до самого конца. Соперничество осложнялось одновременной войной в цен­тральной части Греции. Начавщись с конфликта между Фива­ми, которые претендовали на власть над Беотией, и Фокидой, расположенной возле соседней с ней области на севере, эта война стала приобретать международный характер, когда фо­кейцы захватили контроль над Дельфами и использовали их сокровища, чтобы набрать наемную армию. Дельфийская Ам­фиктиония, управлявший святилищем орган местных сооб­ществ, обратилась за помощью, чтобы вернуть утраченные богатства и наказать святотатца; это затронуло всю Грецию, вызвав Священную войну. В соответствии с политической си­туацией в Греции война сделала не испытывавших энтузиазма Афины и Спарту союзниками фокейцев, а Фивы противосто­яли им. В Фессалии тираны Фер стремились использовать кризис, чтобы расширить свою власть на другие части Фесса­лии. Жители Фер вступили в союз с Фокидой, находившиеся под угрозой города Фессалии обратились за помощью к Фи­
липпу. Всего через четыре года после Всеобщего мира 360 г. до н.э. вся Греция вновь была втянута в войну.

Македонские цари неоднократно вмешивались во внутрен­ние дела Фессалии, всегда с целью блокировать рост могуще­ства Фер. Не в интересах Македонии было позволить Фессалии объединиться под властью одного правителя, поскольку это создавало серьезную угрозу, а Феры через Фокиду были в союзе с Афинами, с которыми Филипп уже находился в состоянии вой­ны. Македония поэтому выступила на стороне Фив, и в начале 353 г. до н.э. после победы фиванцев их армия прошла через Македонию, чтобы помочь восставшему персидскому сатрапу Фригии на Дарданеллах Артабазу. Командиром фиванцев был Паммен, старый союзник Филиппа, и Филипп привел македон­ские войска, чтобы сопроводить фиванцев через Фракию. Филипп использовал эту экспедицию, чтобы утвердить свои позиции во Фракии, хотя в результате он вызвал беспокойство царей Фракии, дав им представление об угрозе с его стороны. Он уже сталкивался с несколькими царями - Кетрипором,
Керсоблептом, даже с Амадоком на востоке. Теперь они пред­приняли дипломатические действия. Филипп договорился с ними о безопасном переходе Паммена и его войска до Геллес­понта, одновременно он, очевидно, договорился с Керсоблеп­том совместно выступить против Амадока. Армия Филиппа также разграбила территории двух союзников Афин - Абдеры и Маронеи, но серьезных нападений на города не совершала. Филиппа сопровождал флот из судов снабжения под кон­воем кораблей небольшого македонского военного флота. На обратном пути его судам угрожал афинский флот под коман­дой Хареса. Теперь Афины хотели уделить внимание пробле­мам своих северных союзников. Амфиполь, Метона, Пидна и небольшие города к западу от Неаполя были потеряны для Македонии, а те, что остались, стали еще более ценными. По­скольку совместный поход фиванцев и македонцев происхо­дил весной, Харес, по-видимому, был отправлен на север, что­бы перехватить флот Филиппа и, может быть, помочь защи­тить Неаполь, Абдеру и Маронею. Филипп обнаружил поджидающие его афинские корабли, направил четыре самых быстрых своих военных корабля отвлечь их и без происшествий провел мимо Неаполя свои грузовые суда.

Этот поход во Фракию, как и многие другие действия Фи­липпа, имел несколько аспектов: война с Афинами, текущее положение во Фракии, отношения с Фивами и Священная война. Поход Паммена привел Фивы и Македонию к актив­ному союзу, позже в том же году это окажет влияние на дей­ствия Филиппа в Фессалии. Это было также первым признаком интереса Филиппа к персидским делам. Великий царь мог обратить внимание, что и Фивы, и Македония поддержали взбунтовавшегося сатрапа. Когда примерно через год Артабаз был в конце концов разбит, он бежал и укрылся в Пелле у Филиппа, приведя с собой несколько сторонников. В их числе был и его зять, командир на­емников Мемнон с Родоса. Так Персия попала в поле внима­ния Филиппа, а Македония - Артаксеркса. Присутствие беженцев при дворе Филиппа было постоянным напоминанием о возможностях, открывавшихся в Азии. Но чтобы действовать там, потребовалось бы больше, чем 5000 воинов Паммена.

Филипп отправился в Фессалию, чтобы помочь своим дру­зьям там. Полководец фокейцев Ономарх собрал новую армию, и это возродило надежды тиранов Фер. Филипп взял с собой лишь часть македонской армии, намереваясь только поддер­жать равновесие в конфликте, в котором обе стороны были примерно равны. В ответ Ликофрон, один из тиранов Фер, обратился к Ономарху, который направил фокейские войска на север под командой своего брата Фаила. Они были разбиты Филиппом. 15 Эскалация конфликта продолжалась: Ономарх повел главную фокейскую армию на север, а Филипп свои главные силы - на юг. Войска Филиппа несколько уступали противнику в численности, и в двух крупных битвах он потер­пел поражение. Филипп отступил в Македонию, оставив гар­низоны в нескольких городах, и Ономарх начал осаждать и захватывать их. Филипп был полон рещимости вернуться в следующем году.

Поражение Филиппа было первым за шесть лет сражений и кампаний. Это было первое столкновение его новой армии с большой и находящейся под умелым командованием армией греческих гоплитов. До этого враги были гораздо хуже орга­низованы и менее дисциплинированы и во многих случаях ус­тупали в численности. Некоторые из македонцев дезертиро­вали, упрекая Филиппа, многие погибли. Филипп говорил, что он отступил, чтобы ударить еще сильнее, но армия могла опа­саться дальнейших сражений подобного рода. Приходится сде­лать вывод, что Филипп провел зиму, пытаясь убедить своих людей, что они могут победить.

Проблема Фессалии была унаследована от его предшествен­ников. Эта страна во многих отношениях была похожа на Македонию. Ею правила аристократия, но было и значительное городское население. Страна была богата ресурсами, и размер ее был равен старой Македонии без горных царств. Под влас­тью одного человека она была потенциально опасна для всех
соседей, а вмешательство Ономарха установило союз между Фокидой, обогатившейся сокровищами Дельф, и Ферами и ее
тиранами. Этот союз врагов был слишком большой угрозой, которую нельзя было игнорировать. Ради своей армии Филипп
должен был снова сражаться, ради своего царства он должен был разрушить вражеский союз.

Союзниками Филиппа в Фессалии были города Фессалий­ского союза, которым угрожали амбиции Фер. Будучи более или менее одинаково сильными, две группы фессалийцев мог­ли выставить значительную армию, а Фессалия была страной хорошей кавалерии. В 352 г. до н.э. Филипп возвратился на юг со всей своей армией, собрал силы своих союзников и стал отвоевывать города, которые Ономарх захватил за год до это­го: в частности, он атаковал Пагасы всего в 10 км от Фер. Афин­ский флот под командованием Хареса также был направлен сюда в качестве поддержки с моря Ликофрона и Фер. Ономарх двинулся на север со всеми войсками. Последую­щее сражение произошло на юге Фессалии, поэтому у Оно­марха было мало фессалийских войск, и битва на Крокусовом поле возле южных границ Фессалии проходила на условиях Филиппа. Его конница превосходила конницу Ономарха в шесть раз и действовала чрезвычайно эффективно. Когда фо­кейская армия была разбита, 6000 человек были убиты и 3000 попали в плен. Ономарх был убит во время бегства или казнен, пленные были утоплены - таково было наказание для грабителей храмов.

Филипп еще некоторое время оставался в Фес сал ии. Ликоф­рон и его брат Пифолай отказались от тирании в Ферах в обмен на безопасный выход из Фессалии для них и их сторонников. Другие города, находившиеся под их властью, быстро перешли к Филиппу. Была создана новая политическая конструкция: Филипп был избран архонтом Фессалийского союза. Это поло­жение было ниже царского, но оно было не просто почетным - оно давало ему значительное влияние на дела Фессалии. Воз­можно, именно в силу этого он сохранил контроль над захва­ченной его войсками Пагасой и Магнесией, областью на севере вдоль побережья, оккупированной его армией во время осады Пагасы. Он мог заявлять, что эта земля «завоевана копьем».

Фессалийцы формально просили его вернуть эти земли Фесса­лии, но он проигнорировал их просьбу. Филипп взял также еще
одну жену - Никесиполиду, племянниuу тирана Фер Ясона и двоюродную сестру изгнанных тиранов, вероятно, в качестве
примирительного жеста по отношению к этому roроду. Управлять всей или частью Перебии, соседствующей с Ма­кедонией и Элимеей, северной частью Фессалии, 19 был в ка­честве эпuмелета поставлен Агафокл. Этот регион был пере­довым оборонительным рубежом Филиппа, если бы дела в Фессалии опять пошли плохо. Несколько городов были, воз­можно, изъяты из сферы компетенции Агафокла; он, таким образом, отвечал за сельские районы, обладая возможностью заранее предупредить Македонию об опасности и, вероятно, собирая налоги. Отметим, что Агафокл был фессалийцем, но был назначен Филиппом.

Закончив все это, Филипп двинулся на юг, предположитель­но намереваясь соединиться с беотийцами. При Фермопилах он обнаружил, что проход пере крыт фокейuами, континген­тами из Афин, Спарты и других союзников фокейцев, вклю­чая бывших тиранов Фер. Осмотревшись, он повернул назад и ушел домой. У Филиппа, очевидно, были свои приоритеты, хотя он и сражался с Ономархом во имя Аполлона Дельфийс­кого. Его не интересовала сама по себе Священная война, в основном он стремился к контролю над Фессалией, чтобы пре­дотвратить использование ее врагами. Аналогично Афины уча­ствовали в перекрытии Фермопил не потому, что город стре­мился поддержать Фокиду, а потому, что вел войну с Филип­пом и Фивами, союз которых создавал огромную опасность.

Обе стороны уклонились от прямого столкновения. Афинский флот под командованием Хареса, который ра­нее угрожал судам Филиппа в Неаполе, вновь начал активные действия. Харес захватил и колонизировал Сест на Геллеспон­те со стороны Херсонеса и подстрекал фракийских uарей, из которых Керсоблепт уже вступил в союз с Афинами. Это и вызвало отход Филиппа от Фермопил. Ситуаuия во Фраки и была сложной. Керсоблепт угрожал Амадоку, который примкнул к Филиппу; Византий и Перинф также были вовлечены в конфликт. Прибытие Филиппа с вой­сками разрешило сложный конфликт, он сразу нанес пораже­ние Керсоблепту и вынудил его принять условия мира со стро­гими ограничениями. Позже он осадил Герайон-Тихос, неболь­шой город вблизи Перинфа, который, казалось, находился в руках афинян. Афиняне энергично отреагировали - проголо­совали за отправку на спасение города 40 трирем.

Но Филипп заболел, афиняне отказались от посылки экс­педиuии, и город оставили в покоеУ В результате Филипп установил еше больший контроль над отдельными частями Фра­кии, чем раньше, но не нанес поражения своему главному про­тивнику - Афинам. Филипп был полностью занят борьбой с союзниками Афин в течение последних двух лет. Сами Афины посылали только очень небольшие экспедиuии, которые обыч­но проходили успешно, как это было в Неаполе, при Фермопилах и Херсонесе. Главная проблема заключалась в том, что Филипп продолжал одерживать победы, и со временем союз­ников могло не остаться. Тогда Афинам пришлось бы сделать нечто большее, чем просто направить флот или занять оборо­нительные посты. Менее очевидным было другое: Филипп постоянно укреплял свою власть в Македонии и окружаюших ее землях. Когда только началась война с Афинами, Македо­ния находилась в своих традиuионных граниuах - от горы Олимп до реки Стримон, теперь южная граниuа государства проходила до моря напротив Эвбеи, а восточная приближа­лась к Пропонтиде. Эти приобретения отодвинули возможных врагов очень далеко от Македонии, но оставался еше один со­юзник Афин совсем рядом. Пока Филипп был занят во Фра­кии и Фессалии, ведуший город Халкидского союза Олинф начал переговоры с Афинами и объявил о дружбе между ними. Это было нарушением договора о союзе, который Олинф зак­лючил с Филиппом в 355 г. до Н.э., и, вероятно, было вызвано растушим могуществом Филиппа и его поражением в первой войне в Фессалии в 353 г. до н.э.

Филипп выразил протест и попытался вступить в перего­воры, сопровождая свои действия угрозами. Это произвело обратный эффект. Халкидский союз заключил союз с Афинами и стал прямой угрозой лично Филиппу - Олинф предоста­вил убежище двум выжившим единокровным братьям Филип­па, Арридею и Менелаю. Болезнь Филиппа во время фракий­ской кампании в 352 г. до н.э. могла напомнить всем, что он смертен и не незаменим. Оставался лишь один шаг до мысли, что, заменив его, можно устранить угрозу Олинфу, особенно если новый царь Македонии будет иметь причины быть бла­годарным этому городу.

Очевидно, если бы Филипп был вне­запно устранен, возник бы новый кризис престолонаследия (его собственные сыновья были еше малолетними детьми), Фессалия занялась бы своими делами сама, цари Фраки и ос­вободились бы, а иллирийцы были бы не так опасны. Появле­ние единокровных братьев в Олинфе после десятилетия их от­сутствия означало новую фазу войны.24 Филипп очень неохотно воевал с Афинами. Он избегал пря­мого конфликта настолько часто, что, очень вероятно, цент­ральной линией его политики было не воевать с Афинами. Он великодушно отпустил афинян, которых взял в плен во время битвы с Аргеем в Потидее, он уклонился от встречи с афинс­кой экспедицией возле Неаполя, в Фессалии, у Фермопил и при Херсонесе. Освобождение афинских пленных должно было означать, что он надеялся на мир. Ему не понравилось, что Олинф заключил мир с Афинами, но он не реагировал, пока город не стал покровительствовать его единокровным братьям.

Чтобы понять намерения Филиппа, необходимо более вни­мательно рассмотреть его обшие устремления и цели. Это труд­но. Мы не имеем никаких сведений на эту тему от самого Фи­липпа, ничего от его античных биографов (от чьих работ со­хранились только фрагменты), а его подлинные намерения могут быть скрыты тем, чего он реально добился, и тем, что довершил его сын. ОсновноЙ вопрос касается его целей в от­ношении Греции и Персии. В 346 г. до н.э. афинский памфле­нист Исократ призывал его двинуться на Персию.2 6 Это было, вероятно, первым публичным высказыванием на данную тему, но в течение предшествуюшего полувека греки неоднократно нападали на Персию: Ксенофонт в 401 г. до н.э., спартанский царь Агесилай в 390 гг. до н.э., Паммен в 355 г. до н.э., это же планировал и Ясон из Фер в 370-х гг. до н.э. То есть почти каж­дый успешный греческий правитель ставил целью напасть на Персию, поэтому, вероятно, было распространено мнение, что Филипп также сделает это. Он помогал Паммену в 355 г. до н.э. И предоставил убежише персидским мятежникам год спустя. Груз публичных ожиданий вполне мог побудить его двинуться против Персии, когда он был бы способен это сделать. Военная сила персов заключалась в их коннице, боевых кораблях и богатстве. Кавалерия сражалась традиционным способом, с которым Филипп мог справиться мощью своей новой дисциплинированной конницы. Богатство империи позволяло ей брать на службу бесчисленных греческих наем­ников, и Филипп знал, что может победить. Но морские силы были вне пределов его досягаемости. Даже расширившая свою территорию Македония была просто недостаточно велика и богата, чтобы содержать и полномасштабную армию, и воен­но-морской флот, способный противостоять персидскому фло­ту из 400 боевых кораблей. Но афинский флот был достаточно велик и обладал соответствующими навыками, чтобы быть в состоянии победить персов. Если он намеревался напасть на Персию, афинский флот должен был быть на его стороне.

На первом плане стояло внимание к Греции, более ранние нападения на Персию регулярно терпели неудачи из-за бес­порядков в Греции. Если Филипп намеревался напасть на Пер­сию, прежде всего необходимо было добиться того, чтобы Гре­ция была на его стороне (как намекал Исократ) или чтобы Гре­ция сохраняла твердый и надежный нейтралитет. Самым сильным греческим государством были Афины. Все говорило о том, что нужно стремиться к союзу с Афинами. Афины не хотели сотрудничества, считая Македонию сво­им закоренелым врагом, но Филипп совершенно определен­но стремился по возможности избегать полномасштабного сражения и пытался сделать Афины своим союзником. Союз с Афинами дал бы ему две веши: вместе они доминировали бы в Греции, а афинский флот защитил бы его коммуникации и морской фланг Греции при любом вторжении в Персию. Это лучшее объяснение его действий. Если он хотел просто добить­ся доминирования в Греции, Фивы были столь же хорошим союзником, и он уже был в союзе с этим городом, но афинс­кий флот был уникален в Греции, и это был тот самый военный актив, которого не было у Филиппа. Поэтому я делаю вывод, что примерно с 350-х гг. до н.э. конечной целью Филиппа было нападение на Персидскую империю, предпочти­тельно в союзе с Афинами.27 (Предположение, что Филипп в какой-то момент был в союзе с империей следует исключить, как и историю о персидских послах при дворе Филиппа.)28

В 350 г. до н.э. Филипп вел кампанию в Эпире, победил царя Молоссии Арибба, дядю своей жены Олимпии, и, возможно, захватил Паравею возле границы Эпира. Брат Олимпии Алек­сандр был взят в Пеллу или в качестве заложника, или чтобы
обезопасить его жизнь от гнева Ариббы. Александр имел пра­во претендовать на престол Молоссии, а Арибба наследовал отцу Александра. Филипп уже держал в качестве заложника при своем дворе сына Керсоблепта; это БыIаa не столько угро­за, сколько залог хорошего поведения его отца. Именно во время его пребывания в Эпире Олинф принял единокровных братьев Филиппа. Они не представляли реаль­ной угрозы для него, поскольку к этому времени у него было два сына, Арридей, матерью которого была Филлина из Ла­риссы, и Александр, сын Олимпии. Первому в 350 г. до н.э. было около семи лет, второму - шесть. Было также две доче­ри. Вдобавок при его дворе находился Аминта, сын Пердик­ки, который имел права на престол и был уже взрослым. Пре­столонаследие таким образом было обеспечено, но сводные братья определенно были раздражающим фактором. Возвра­тившись из экспедиции в Эпир, Филипп смог заняться отно­шениями с Олинфом.

Угрозы в адрес Олинфа не возымели действия. Олинф был наиболее значительным городом Халкидского союза и обла­дал примерно половиной его полной военной силы, осталь­ная часть союза состояла примерно из 30 городов, большин­ство из которых были маленькими и слабыми. В 349 г. до н.э. Филипп атаковал, сначала игнорируя Олинф и стремясь разрушить союз, победив других его членов. Большинство из них не могли сопротивляться и сдались или без боя, или после очень краткого сопротивления. Олинфяне не устрашились. Поддержать оборону города прибыл афинский контингент под командованием Хареса.31

Зима прошла в дипломатических переговорах и интригах с обеих сторон. Филипп скорее всего нес частичную ответствен­ность за восстание Эвбеи против Афин; вполне возможно, что афиняне были связаны с восстанием против Филиппа в Фе­рах, которое организовал бывший тиран Пифолай. Свиде­тельств и того, и другого мало или совсем нет, но оба восста­ния были настолько своевременны для обеих сторон, что труд­но поверить, что это просто совпадения. По меньшей мере, можно полагать, что инициаторы этих событий воспользова­лись занятостью Афин и Филиппа в Олинфе.

У Филиппа не возникло реальных проблем с Ферами, но потребовались время и усилия, чтобы удалить Пифолая и вновь уладить дела в Фессалии. Афины столкнулись с большими трудностями на Эвбее, где тиран Халкиды Каллий набрал на­емников и разбил посланные против него афинские войска. Афины вынуждены были принять соглашение, по которому города Эвбеи выходили из Афинского союза и образовывали собственный союз. Тем временем командующий афинскими войсками на Халкидике Харидем смог провести собственную кампанию против городов, перешедших или попавших под власть Филиппа годом раньше.34

Филипп отказался от захвата малых городов с целью оказа­ния давления на Олинф. Это могло быть средством показать, что он был готов согласиться с сушествованием союза, если тот мог заключить и сохранить мир с ним. Теперь он игнори­ровал малые города и сконцентрировался на самом Олинфе. Для этого ему пришлось разбить армию союза в двух битвах, а затем осадить город. Это позволило ему принять капитуляцию других городов, которые не могли получать помощь из Олин­фа, и он пришел к заключению, что только полное уничтоже­ние Олинфа может закончить войну. Когда олинфяне запро­сили условия мира, он не предложил никаких. Афиняне, занятые Эвбеей, направили в начале кампании в 348 г. до н.э. небольшой отряд во главе с Харидемом, но этого было недо­статочно. Конниuа Олинфа сдалась; она располагалась вне города, сражалась против численно превосходящего против­ника и была, видимо, разбита. Командовали конниuей про­тивники войны, так что велик шанс измены. Осада стала бо­лее плотной, и когда была захвачена Мекиберна, порт Олинфа, афинские корабли и воины не могли более прибывать в город. После ожесточенной борьбы Олинф пал, был разграб­лен и разрушен, а его жители проданы в рабство.35

Методы Филиппа в этой войне отражают общий подход, который он использовал в борьбе с Афинами. В обоих случаях он использовал сочетание дипломатии и силы и продемонст­рировал нерасположенность вступать в столкновение с основ­ным противником, предпочитая сначала разобраться с подчи­ненными или союзниками, и только потом при наступлении абсолютной необходимости атаковать главного врага. Война с Олинфом была копией войны с Афинами, только меньшего масштаба.

К этому времени Филипп уже устранил большинство опор Афинского союза. Вся Северная Греuия перешла под его пря­мой контроль или оказалась под косвенным влиянием от Пропонтиды до Ионического моря, от Иллирии до южных граниu Фессалии. Единственным союзником Афин, который мог пре­доставить им значительную помощь и блокировать движение на юг, оставалась Фокида, а ее решимость убывала по мере того, как улетучивались похищенные сокровища Дельф.

Филипп сначала использовал дипломатию. В Афины были направлены письма с предложениями мирных переговоров, хотя осада Олинфа еще продолжалась. Одно было передано через эвбейuев, прибывших во время подготовки третьей экс­педиuии Афин на помощь Олинфу.3 6 Афинянин, приезжавший в Македонию по личному делу, возвратился с письмом от Фи­липпа, в котором тот просил мира. Это стало серьезным делом в Афинах, где предложивший переговоры человек по имени Филократ был за это казнен. Его казнь была знаком того, что переговоры теперь невозможны.J7 Мнение Афин еще не полностью сформировалось; многие афиняне считали, что есть возможности достижения мира.38

Попытки продолжались и в течение 347 г. до н.э. В Херсо­нес была направлена экспедиция, вступившая в контакт с Керсоблептом и построившая несколько фортов на Пропонтиде и в глубине суши.39 Филиппа вновь отвлекли события в Фессалии, где Галос восстал против власти Фарсала. Филипп напра­вил Пармениона осаждать его. 40 Власть македонского царя над Фессалией была, очевидно, далеко полной, и эта страна отни­мала у него много времени. Нет никаких признаков того, что
восстание Галоса было делом рук афинян, но это был прибреж­ный город, доступный С контролируемого афинянами моря.

Тот факт, что Филипп находился в состоянии войны с Афина­ми, мог учитываться в расчетах жителей Галоса. В течение 347 г. до н.э. дела союзника Филиппа Фив в вой­не против Фокиды шли плохо. Филипп послал небольшой от­ряд на помощью беотиЙцам. Вместе они нанесли поражение фокейцам внебольшом сражении.41 Афины предпринимали попытки побудить других греков противостоять тому, что не­которые рассматривали как опасность со стороны Филиппа, но это в основном оканчивалось неудачей. Спарта была заин­тересована, но Аркадия - нет.42 У этих городов не было при­чин играть в игру афинян. При желании они могли напомнить, что Афины были союзником проклятой стороны во время Свя­щенной войны и что Филипп был единственным правителем, который нанес серьезный удар по силам фокейцев за Дельфий­ский храм Аполлона. В действительности основной пробле­мой городов Аркадии была Спарта, чьи амбиции восстановить свое прежнее положение на Пелопоннесе было угрозой всем ее соседям. Поэтому, если Спарта была союзником Афин, по­литика Афин автоматически становилась подозрительной.

Неудача в привлечении союзников усугублялась новостя­ми, что решимость фокейцев убывает. Их главнокомандующий Фале к был смещен в пользу совета из трех полководцев, кото­рые после первоначальных успехов были разбиты соединен­ными македонско-беотийскими войсками. Фалек вновь стал командующим. Было предложено, чтобы фокейцы передали форты у Фермопил афинским гарнизонам, но Фалек отказал­ся. Предложение спартанского царя Архидама установить там спартанский гарнизон тоже получило отказ. Не только жите­ли Аркадии с подозрением относились к Спарте и Афинам.43 Различные хитрости афинян к началу 346 г. до н.э. все окон­чились неудачей - союза эллинов против варварской Маке­донии не будет; Керсоблепт захватил форты во Фракии, но больше ничего не делал, понимая, что вновь попал в поле зре­ния Филиппа. Фокейцы были истощены, и настойчивость Фалека, который сам удерживал Фермопилы, показывала со­вершенно отчетливо недостаточное его доверие по отношению к своим дальним и очень мало активным союзникам. В марте 346 г. до н.э. афиняне на собрании про голосовали за назначе­ние десяти послов для отправки в Македонию на переговоры о мире.44

Получив эти известия, Фалек был напуган. Если Афины заключат мир, он, фокейцы и его наемная армия останутся одни перед лицом беотийцев, фессалийuев и македонян Фи­липпа, а деньги из Дельф уже почти закончились. В Пелле афиняне застали послов из Фокиды, Фив и Спарты. Филипп держал в руках все нити, необходимые для заключения согла­шения по поводу обеих войн. Переговоры заняли значитель­ное время в немалой степени потому, что все десять афинян хотели обратиться с длинными речами к Филиппу, который затем отвечал столь же долго. Затем послы должны были ез­дить в Афины и обратно, чтобы согласовать условия.

Пока они делали это, Филипп отправился во Фракию сдер­жать Кесоблепта. Во время экспедиции он захватил построен­ные афинянами в прошлом году форты возле Херсонеса, ко­торые находились под контролем Керсоблепта.45 Когда он воз­вратился в Македонию, афинские послы ждали его в Пелле.

Афинянам потребовался месяц, чтобы решиться принять бо­лее или менее согласованные условия мира, и они принесли подтверждаюшие их клятвы.46 Но фокейцы были исключены из условий мира, как и Галос, и Керсоблепт. Афины таким образом предали своих друзей и союзников, а Филипп в свою очередь предал своего союзника - Фивы. Их отношения основы вались на связывавшей их враждебности к фокейцам, но других обших интересов не было. Филипп по­мог Паммену с его отрядом добраться до Азии, но это было личное дело, и, несомненно, он был рад видеть, как фиванцы уводят подальше 5000 своих воинов. Политика Фив по отно­шению к Фокиде была совершенно разрушительной; если бы Фивы следовали своему курсу, война закончилась бы полным уничтожением фокеЙцев. Это лишь заставляло фокейцев сра­жаться еше более отчаянно, а также давало Филиппу нужную ему возможность предложить более мягкие условия. Подпи­санный в 346 г. до н.э. мир между Филиппом и Афинами был первым в серии соглашений между различными группировка­ми, которые ослабили и разрушили сушествующие союзы. Фивы совершенно отчетливо осознали происходяшее: когда Филипп двинулся на юг, фиванцы полностью мобилизовали свою армию.

Составной частью соглашения, которое афиняне называ­ли Филократовым миром,48 был союз между Македонией и Афинами. Филипп, видимо, надеялся, что это соглашение сгладит все остальные вопросы. Объединенная мощь самых сильных морской и сухопутной держав в Греции, несомненно, могла эффективно доминировать в Греции и решать вопросы в других местах. Это не нравилось многим в Афинах, в частно­сти оратору Демосфену, но это было частью цены мира. С точ­ки зрения Афин война была проиграна, их союзник Фокида потеряна. Мир был необходим, и Филипп настаивал на союзе как на одном из условий мира. Филипп мог стремиться к это­му, но афиняне - нет. Пока Афины размышляли, Филипп за­нялся Керсоблептом и, по-видимому, достиг окончательного соглашения с Фалеком.

Когда афиняне возвращались домой после того, как Фи­липп ратифицировал договор, его армия двигалась через Фес­салию, чтобы захватить контроль над Фокидой И Фермопила­ми. Он должен был сделать это для своих союзников фесса­лийцев, беотийцев и Дельфийской Амфиктионии. Они должны были увидеть, что Фокида наказана, но по возможно­сти так, чтобы Фалек и его армия не дошли до крайностей. Он должен был также предотвратить вмешательство Афин на сто­роне их союзников, не раздражая их до.такоЙ степени, чтобы они разорвали мир. Он уравновешивал все эти конфликтую­шие интересы, и самым существенным во всем этом было то, что он сделал это очень аккуратно, в то время как было бы слишком легко довести дело до военного конфликта.

Фалек с гарнизоном занимал Фермопилы, под его коман­дованием было 8000 наемников. Эти люди понимали, что они могут быть разбиты македонской армией, которая была уси­лена фессалийским отрядом, а если они отобьются, то присо­единятся беотийцы. Они понимали также, что могут подверг­нуться наказанию за святотатство в Дельфах, поэтому для них были приемлемы любые позволявшие им свободно уйти усло­вия, о которых договорился бы Фалек. То, что это оставит Фо­киду беззащитной перед ее врагами, было не их делом. По условиям соглашения воины могли свободно разойтись, забрав только то, что могли унести с собой, без оружия и ло­шадей. Так их могли убить как бродяг, но это были опытные воины, и, без сомнения, они быстро могли вновь вооружить­ся; воины приняли эти условия. Фокейцы, без сомнения, по предварительной договоренности, достигнутой при посредни­честве Фалека, затем сдались Филиппу, который теперь занял Фермопилы.51

Филипп передал принятие решения о наказании Фокиды своему союзнику Амфиктионии, которая была пострадавшей стороной в конфликте в Дельфах. Беотийцы выступили про­тив трех городов из их союза, которые перешли к фокейцам, и добились успеха: Охромент, Коронея и Корсея были разруше­ны, их население продано в рабство. 52 Амфиктиония проголо­совала за изгнание фокейцев из их организации, предоставив вакантные места Филиппу. Затем она проголосовала за уничтожение всех городов Фокиды и наложение огромного штра­фа.53 Афиняне не послали представителей на встречу, но Фи­липп, видимо, выступал за снисходительность. Принятое на­казание было очень суровым, но первоначальное предложение заключалось в том, что все мужчины Фокиды должны быть убиты. Давление со стороны Филиппа оказалось эффективным, но В любом случае он на этом собрании мог вести себя так, как хотел.54 Осенью он председательствовал на Пифийс­ком празднике, первом в новую эру свободы Дельф, а затем возвратился домой. Он добился выдающегося дипломатичес­кого триумфа, завершив разорявшую всю Центральную Гре­цию десятилетнюю войну, и одновременно закончил еше бо­лее масштабную войну с Афинами. Афиняне были не слиш­ком довольны судьбой Фокиды, но им пришлось смириться с этим. Они согласились на продолжение союза с Филиппом,
хотя и без энтузиазма.

К этому времени Филипп был царем Македонии уже 13 лет. Его достижения были значительны, но не следует преувели­чивать их. Первые шесть лет он провел, возвращая то, что было потеряно Македонией за предшествующее поколение. Поми­мо этого, он совершил три крупных завоевания: Фессалия, Хал­кидика и район Амфиполь-Филиппы.

Царство все еще находилось на стадии развития. Несколь­ко предпринятых Филиппом мер еще не консолидировались полностью в развитую систему государственного управления. Одним из главных его институциональных нововведений была
армия, необходимый инструмент обороны, а затем и агрессии. Но он был осторожен. Бросается в глаза, что его долгая война с Афинами велась без серьезных боевых действий, и одной из причин его осторожности было понимание слабости собствен­ного царства. Он очень аккуратно выбирал противников и не вступал пока в борьбу с действительно серьезными врагами.

После необходимой победы над Бардалисом и иллирийцами в 358 г. до н.э. Филипп дал только одно крупное сражение - на
Крокусовом поле, а в остальном концентрировался на осадах, захватах и хорошо рассчитанных маршах, все это в сочетании с продуманной и изобретательной дипломатией. Он превра­тил Македонию в одну из великих держав Греции, вместе с традиционными великими державами Афинами, Фивами и Спар­той, но только в одну среди прочих.


Империя Александра Македонского. Крушение великой державы >>> Джон Д. Грэйнджер

http://imtw.ru/topic/8713-%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0-%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%BA%D1%80%D1%83%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%B2%D0%B5%D0%BB/