В течение девяти лет после захвата Галикарнаса Александр продвигался по Персидской империи и соседним странам,
полностью занятый военными делами. Административное уп­равление завоеванными территориями было предоставлено
назначенным им сатрапам, одни из которых были некомпе­тентными или продажными, а другие погибли в результате за­говоров и восстаний. Это была только временная мера. Александр назначил сатрапов в Геллеспонтскую Фригию и Лидию, но в Карии он оставил бывшего персидского сатрапа, местную царицу Аду. Он столкнулся с проблемой, что импе­рия, в которую он вторгся, требует большого числа админист­раторов. Он назначил также командиров гарнизонов и финан­совых чиновников в Сардах,2 а до сих пор ему пришлось иметь дело только с окраиной империи. У Александра не было дос­таточно квалифицированных и надежных людей, чтобы оста­вить их на роли администраторов в таком масштабе по всей империи.

Он не мог игнорировать тот факт, что, пока был жив и пра­вил Великий царь, это была вражеская территория. Необхо­димы были гарнизоны для контроля над завоеванными терри­ториями и отряды для отражения угроз со стороны соседей. Немногим командирам могла быть поручена подобная задача. В Даскилее и Ионии Александр в этой роли использовал Пар­мени она. Прежние завоеванные земли были в значительной степени дружественными территориями, где можно было ожи­дать сотрудничества от греческих городов, но даже там он на всякий случай должен был оставить гарнизоны. Он, конечно, с самого начала понимал, что имеет дело с такой территорией, с которой ни грек, ни македонец никогда не имели дела, и никто даже не имел представления об ее раз­мере.3 Этот размер начал становиться понятен его армии зимой 334/333 гг. до н.э. Александр направил полностью осна­щенный отряд под командованием Пармениона вглубь во Фригию. Сам он повел другую часть армии через Ликию в Пам­филию, в одну из своих не столь успешных кампаний. В Пам­филии ему пришлось бороться с тремя отдельными городами, и только один из них ему удалось победить. Он оставил неко­торое количество воинов в качестве гарнизона (в Сиде) и на­значил одного из своих ближайших друзей, Неарха с Крита, сатрапом и Ликии, и Памфилии.4

В этом случае он объединил две области под властью одно­го человека, и вновь в больщом масштабе во внутренней части Анатолии. Оставив войска осаждать Келены, центр Фригийс­кой сатрапии, он разбил лагерь в Гордионе, где к нему присоединился Парменион. Он поставил одного из соратников свое­го отца, Антигона Одноглазого, сатрапом Фригии, огромной
области с неопределенными границами. У него было очень мало воинов, и его первой задачей было добиться сдачи пер­сидских войск, удерживавших Келены, которые стали его ад­министративным центром. Сдавшиеся карийские и греческие наемники был приняты на его службу, других набирали из ме­стного населения.5 Александр принял формальную капитуля­цию пафлагонцев на северном побережье и каппадокийцев дальше на востоке, в глубине материка. Калас, сатрап Геллес­понтской Фригии, был назначен в Пафлагонию;6сообщается, что человек по имени Сабикта стал сатрапом Каппадокии - о нем больше ничего не известно, и может быть, он и вовсе не существовал.7

После поражения при Гранике Великий царь назначил Мемнона главнокомандующим на западе. Теперь он исполь­зовал персидский флот, чтобы начать процесс разрушения за­воеваний Александра на азиатском побережье. Он захватил контроль над Косом, Хиосом И Самосом, возможно, также и над Милетом и осадил Митилены на Лесбосе. Его агенты ак­тивно действовали в Греции, встретив благосклонное, но осторожное отношение. Мемнон умер в Митилене, а преемни­ком стал его племянник Фарнабаз, но ему было приказано направить своих наемников к царю. Александр назвал действия Дария «эгейским блефом» и двинулся на восток, а не повернул на запад, чтобы бороться с Мемноном, - Дария пе­рехитрили.8

От Гордиона Александр быстро двинулся в Киликию и по­вернул на юг к Сирии, но внезапно СТОЛКНУЛСЯ со всей пер­сидской uарской армией во главе с самим Дарием. Он шел из Вавилона, чтобы перерезать тыловые коммуникаuии Алек­сандра, перейдя горы Аманус. Стратегически персы поймали Александра в ловушку, ему пришлось повернуть назад, раз­вернуть армию на узкой равнине и придумать способ, как ему использовать победную комбинаuию пехоты гоплитов и дис­uиплинированной кавалерии на поле боя, протянувшемся по склону горы. Он направил фалангу на греческих наемников, но сконuентрировал большую часть кавалерии на склоне хол­ма. Со стороны моря только фессалийская кавалерия проти­востояла основным силам персидской конниuы. Александр командовал острием атаки, направленной на Дария. Фесса­лийuы были отброшены, фаланга почти потеряла слажен­ность при переходе через реку между армиями, но атака Алек­сандра прорвала левый фланг персов, Дарий бежал, чтобы
избежать плена. Александр сохранил контроль над своими людьми и повернул их в сторону моря, чтобы помочь фалан­ге. Именно это, а не бегство Дария, решило исход сражения - поскольку атакованная во фланг фаланга персидских наем­ников распалась. Началось общее бегство, во время которого многие были убиты.9

Дарий отошел к своей основной базе в Вавилоне. Большин- ство оставшихся в живых персов отошли на восток вместе с ним, но некоторые двинулись на север, а еще часть - на юг. Аминта, сын Антиоха, македонский враг Александра, взял 4000 наемников в Триполи, а затем отправился на Кипр, где он собрал еще войска, и отправился в Египет. Он заявлял, что является сатрапом по поручению Дария, но вскоре слишком злоупотребил гостеприимством и был вместе с большей час­тью своих людей убит персидским губернатором Мазаком. 10 С поля боя Александр двинулся на юг, принял сдачу фини­кийских городов Арада и Сидона, но был задержан решительным сопротивлением Тира. В это время значительное подраз­деление уцелевших персов вступило в Анатолию, набирая паф­лагонuев и каппадокийцев, и направилось к Сардам. Это был политический центр, из которого западная часть Малой Азии управлялась в течение трех веков, основная точка пересече­ния дорог и место хранения сокровишницы. Их захват разру­шил бы всю македонскую систему управления в Анатолии, а контакт с Фарнабазом и персидским флотом и, возможно, со Спартой и Грецией поставил бы греческие города на побере­жье Эгейского моря под непосредственную угрозу. Это была серьезная опасность. 11

Стратегия персов была, очевидно, нацелена то, чтобы изо­лировать его около Тира, а в это время отвоевать Малую Азию. Они владели Египтом и Южной Палестиной и подстрекали население Палестины и Ливанских гор нападать на его осаж­даюшие Тир войска. Дарий собирал новую армию против него, а флот действовал в Эгейском бассейне и Греции.

Координация всех этих действий представляла собой на­стояшую проблему. Захват финикийских городов привел к раз­валу флота, который в основном состоял из финикийских ко­раблей. Корабли захваченных городов присоединились к Алек­сандру, как и корабли с Кипра. 12 В Малой Азии сатрап Антигон оказался стратегом уровня Филиппа. Он и Калас объединили силы, а сатрап Балакр подошел из Киликии, без сомнения, по указанию Александра. Продвижение персов шло по трем от­дельным дорогам - Царской дороге в центре и параллельным ей дорогам на севере и юге. Антигон использовал внутренние коммуникационные линии, чтобы по отдельности отразить персидские атаки.

Осада Тира была центральным элементом в обшем страте­гическом ходе войны. Это была также и главная проверка македонской армии и ее командования. Осада острова, не вла­дея морем, была трудным делом. Нельзя было оставить город
позади, не взяв его, пока исход войны был еше неясен. Реша­юшим стало прибытие судов, перешедших из персидского фло­та. Александр смог повести правильную осаду, соорудил огром­ный мол, чтобы добраться до города. Это заняло шесть месяцев или даже больше, но когда он взял город, что сопровожда­лось ужасной резней и разрушением, кризис в Малой Азии и на Эгейском море был завершен. 14

Все это сопровождалось дипломатическими действиями: сначала после Иссы стороны обменялись письмами, затем Дарий предложил уступить часть империи, возможно, от Евф­рата до Эгейского моря, и 10000 талантов - выкуп за семью Дария, захваченную после Иссы. Александр был теперь вынуж­ден открыть свои конечные цели, поскольку Парменион (а может быть, и другие приближенные) склонялся к тому, чтобы принять это предложение. Александр ответил, потребовав власть над всей империей. Это могло быть просто вызовом перед лицом множества опасностей, с которыми столкнулись македонцы в это время, но аппетит Александра рос по мере того, как он продолжал побеждать. 15

К середине лета 332 г. до н.э. стратегия Дария потерпела по­ражение, но еще одна длительная осада в Газе задержала Александра на западе. Большая часть 332 г. до Н.Э. была занята заво­еванием Сирии и Палестины. В Газе Александр разграбил город и очень жестоко расправился с населением. 16 В конце 332 r. до н.э. он наконец достиг Египта. В Северной Сирии и Киликии (в Солах и близлежащем Иссе), а также, конечно, в Тире и Газе были оставлены гарнизоны. Сатрапом в Сирию был назначен Менон, после того как правитель Палестины был убит во время местного восстания, его область была расширена. 18
Эти контингенты и потери, понесенные армией при Иссе, Тире и Газе, плюс необычайная усталость и спешка во время маршей угрожали резко уменьшить размер армии. Уже из Гор­диона Александр приказал прислать еще 4000 македонцев, которые догнали его в Сидоне, еще 4000 прибыли во время осады Тира. 19 Большая часть этих подкреплений прибыла из Македонии, другие - из Греции. Теперь он перестал убивать греческих наемников, предпочитая брать их на службу. Он ос­тавил в Египте гарнизон в 4000 человек, поэтому, когда он вы­ступил из Египта, его армия была примерно такого же разме­ра, как когда он впервые встретился с персидской армией при Гранике.

Армия провела зиму 332-331 г. до н.э. в Египте. Александр организовал его правительство, сначала короновавшись как фараон. Египтяне всегда отвергали персидское правление и приветствовали македонского царя; то же самое сделал и персидский губернатор, у которого было недостаточно сил для сопротивления. Власть в известном своим богатством Египте
была тшательно разделена (как и в Сардах) между губернато­ром, финансовым чиновником и несколькими военными и
морскими командирами. Это разделение ответственности на практике не сработало, поскольку сборшик налогов Клеомен из Навкратиса смог за счет своего контроля над финансами захватить всю власть. Он также оказался достаточно умным, чтобы всегда быть на стороне Александра частично потому, что он хотел только стать богатым, а не приобрести политическую власть. Он реализовывал проект царя по строительству нового города в устье Нила, контуры которого указал сам Александр, хотя реально Клеомен делал не столько, сколько заявлял. Алек­сандр также совершил визит в храм Амона в Сиве в пустыне; это событие очень сильно повлияло на него, усилив веру в соб­ственные возможности.20

Дарий провел год после битвы при Иссе, собирая еще боль­шую армию, чем раньше, и готовя поле битвы. Разбить армию
Александра означало выиграть войну, поэтому он ждал напа­дения македонцев. Он послал еще денег в Грецию, пытаясь
организовать восстание в тылу Александра. Это была та же стратегия, что и раньше, и, как и раньше, Александр проигно­
рировал ее. Восстание в Греции было весьма вероятно. Антипатр в тече­ние 332 г. до н.э. направил Александру по меньшей мере 12000 че­ловек подкреплений и определенно находился в сложном поло­жении. Правитель Фракии Мемнон подстрекал к восстанию с неизвестной целью. Антипатр со всеми силами двинулся во Фра­кию, чтобы подавить его, поскольку, если бы возникла полно­масштабная война, Македония оказалась бы в опасности. Он ус­покоил Мемнона обещаниями, что тот останется губернатором.

Данный факт указывает на то, что это было не восстанием фра­кийцев, а внутренними раздорами македонцев. Поход Антипатра во Фракию побудил Спарту объявить вой­ну. Царь Агис III вступил в предварительные дипломатичес­кие контакты и набирал войска, получая деньги от Фарнабаза. Он нанял 10 000 наемников, некоторые из них были оставши­мися в живых при Иссе, мобилизовал спартанскую армию и нанес поражение македонским войскам на Пелопоннесе. Пос­ледовало восстание в Элиде, Ахайе и части Аркадии. Эти ре­гионы пытались поддержать Фивы в 335 г. до н.э. Все это про­исходило примерно в то самое время, когда Александр должен был встретиться с Дарием в битве; это совпадение было опре­деленно намеренным.

Александру сообщили об этой войне намного позже его победы над Дарием при Гавгамелах в октябре 331 г. до н.э., поэтому координаuия оказалась безуспешной, поскольку главной задачей было отвлечь его именно во время битвы. С точки зрения Дария, Агис должен был вести войну до того, как он сразится с Александром; без сомнения, Агис подхо­дил к этому по-другому. Антипатр был, очевидно, недоста­точно силен, чтобы сразу нанести ответный удар по Агису; он был еше занят событиями во Фракии, но успех Агиса даже с учетом этого был ограниченным. Мессения и Аргос были против него, Афины оставались лояльными, и Агису при­шлось осадить город Мегалополь в Аркадии. 22 Это могло быть ошибкой, но было бы еще большим просчетом оставить во­оруженное враждебное государство в тылу. Антипатр поэто­му мог дожидаться своего часа.

Александр двинулся на восток из Сирии в сентябре и встре­тил армию Дария в начале октября. Греко-македонская армия
уступала в численности, возможно, в пять раз, но вновь дис­циплинированные войска Александра были более чем ровней
многочисленным, но действовавшим индивидуально персид­ским конным воинам и недисциплинированным крестьянс­ким рекрутам. Он развернул свои силы для обороны, но ис­пользовал своих кавалеристов для прямой атаки на Дария и его колесниuу. Произошла очень ожесточенная схватка, маке­донские оборонительные порядки были прорваны, даже не­смотря на то, что атака Александра имела успех. Личное поражение Дария вновь привело к разгрому его армии, и на этот раз вся персидская армия прекратила сопротивление. Алек­сандр совершил это с удивительно малыми потерями в своей армии. 23

Александр находился теперь на территории в основном не­известной грекам и большей частью враждебной, как никакое из его прежних завоеваний. Его приветствовали в Вавилоне, но там нужен был гарнизон, затем были заняты центры Пер­сидской империи Персеполь и Сузы. Часть дворца в Персепо­ле была сожжена во время бурного празднования, но гарни­зон все равно пришлось оставить и там, и в Сузах. Эти терри­тории забрали 10000 воинов, одну пятую всей армии Александра. Он получил достаточные подкрепления, чтобы поддержать силу своей армии, но с Дарием еще не было по­кончено, не достиг он еще и настоящего центра силы импе­рии - Мидии.24 Захватив Сузы и Персеполь, Александр овла­дел сокровищами империи: золотом, серебром, дорогими тка­нями, посудой из драгоценных металлов - награбленными империей богатствами. В Сузах он захватил более 50 000 талан­тов золота и серебра, в Персеполе - вдвое больше.2 5 Александр щедро раздавал дары, как и должен был поступать царь Маке­донии.

Когда Александр наконец узнал о проблеме с Агисом, он отправил Антипатру денег, чтобы оплатить наемников в допол­нение к македонским войскам. Весной 330 г. до н.э., когда Александр был в Персеполе и намного позже решающей бит­вы в Месопотамии, Антипатр двинулся на юг в Грецию с вой­сками численностью, по сообшениям, в 40000 воинов. Он ак­тивно набирал воинов в соседних балканских странах и на рынках греческих наемников и имел контингенты из городов союза. Флот Александра, в который теперь входили 600 фи­никийских и кипрских кораблей - в основном это были те же суда, которые воевали раньше на стороне Персии, - позволил ему блокировать берега Спарты и перерезать коммуникации с Критом, основным источником наемников для Агиса. Таким образом, две в основном состоявшие из греков ар­мии сошлись в битве возле Мегалополя. У Антипатра были также и его македонцы, которым обычно и приписывается победа, хотя без каких-либо деталей. Битва представляла со­бой сражение в старом стиле греческих гоплитов, страшной и кровавой. Почти 10000 человек были убиты, включая Агиса. Этот результат стал косвенной данью военному искусству Фи­липпа и Александра, ни одна из битв которых даже близко не была столь кровопролитноЙ.29

Александру предстояли еше две крайне дорогостоящих кам­пании в Бактрии и Индии. Летом 330 г. до н.э. он двинулся на
Экбатану, столицу Мидии, и получил здесь подкрепление из 6000 греческих воинов, посланных сюда после победы над Агисом. Он воспользовался возможностью реорганизовать свою армию. Контингенты греческих городов - силы союза - были
теперь отпущены с благодарностями и хорошими «премиаль­ными», а затем были приглашены поступить на службу в каче­стве наемников с высокой оплатой. Многие предпочли отпра­виться домой, их плата и так, без сомнения, дополнялась ог­ромной добычей.

Обладавший теперь необычайным богатством, Александр мог позволить себе нанять всех наемников, которых смог бы найти, но именно известия о том, что Антипатр победил Аги­са, позволили ему отпустить греков домой. Это был приятный способ поблагодарить греческие города за их лояльность со­юзу. Он уже освободил некоторое число афинцев, которых дер­жал в качестве пленников. Совет союза встретился, чтобы об­судить наказание тех членов союза, которые присоединились к Агису, и передал это дело на рассмотрение Александра, но тот оказался снисходительным. Спарта должна была распус­тить своих наемников и дать 50 заложников, ее потери во вре­мя битвы означали, что теперь она уже может не рассматри­ваться в качестве военной силы в обозримом будущем, поэто­му большая суровость ничего бы не дала. Формально действия Спарты не были восстанием, она никогда не присоединялась к союзу. Система союза работала и в Греции, и в Азии.31

После поражения при ГавгамелахДарий отступил к Экбата­не. Он собрал значительные силы, но они были недостаточны, чтобы противостоять македонской армии, и ожидалось мало подкреплений. Когда Александр приблизился, он отступил на восток, и Александр начал преследовать его через Северную Персию. Оставшиеся войска, за исключением греческих наем­ников, покинули Дария, и он был убит Бессом, сатрапом Бакт­рии, и хuлuархом (высшим чиновником) Набарзаном.32

Армия Александра поэтапно продвигалась вперед в Восточ­ную Персию, но после смерти Дария между македонскими офицерами возникли напряженные отношения. У некоторых из них возникали серьезные сомнения относительно его це­лей. После Вавилона он начал носить персидское платье, на­значал персов сатрапами и привлекал персидских советников. Их опыт администраторов и их семейные связи делали их по­лезными,зз Беспокойство македонцев росло и выливалось в заговоры, пьяные стычки и философские диспуты. В один из заговоров был косвенно вовлечен Филота, сын великого пол­ководца Пармениона. И он, и его отец были убиты. Во время пьяной ссоры Александр убил Черного Клита, который спас ему жизнь при Гранике. Придворный историк Каллисфен ос­корбил царя и был наказан.34

Эти заговоры были частью атмосферы двора Александра, само его восшествие на престол сопровождал ось убийством
«сомнительных» личностей, родственников и соперников, дру­гих устраняли по подозрению во время кампании.3 5 Александр
всегда был готов к возможным заговорам и всегда предпочи­тал убить первым: мертвые не строят заговоров. Но в Восточ­ной Персии возникла большая и куда худшая угроза. Лежавшая в основе настроений македонцев неопределен­ность была связана с намерениями Александра, эта неопреде­ленность присутствовала, вероятно, и в голове царя. Те, кто отправился из Македонии в 334 г. до н.э., вряд ли ожидали, что четыре года спустя они окажутся в Восточной Персии. Алек­сандр не имел тщательно обдуманных планов для завоеванных им на каком-либо этапе земель примерно до последнего года своей жизни. Как и его отец, он был всего лишь крупным оп­портунистом. Назначение македонцев или персов сатрапами в старые персидские административные регионы было времен­ной мерой.

Он, возможно, просто намеревался стать «македонским вариантом» Великого царя, именно им он и попытался со вре­менем стать, но империей от Адриатики до Инда невозможно было править из одного угла - Македонии. Персы удержива­ли империю, используя помощь мидян, бактрийuев, арахозий­цев, которые помогали им в управлении и умиротворяли круп­ные подчиненные народы - финикийцев, вавилонян, греков, оставляя их в покое, если те платили налоги. Македониы не могли править империей сами, даже с помощью греков. Их страна была слишком далеко от крупных населенных центров Вавилонии, Мидии, Египта и Бактрии, а их царство было в административном отношении недостаточно развито, чтобы решить такую задачу. В нем не было нужного числа бюрокра­тических кадров, люди не имели достаточного умения или склада ума, чтобы обеспечить управление империей.

Счастливые македонские захватчики радовались своему новому богатству, а Александр крайне щедро распоряжался им.
Прежде всего, Александр был слишком поглощен своей жиз­нью в качестве завоевателя, чтобы быть способным отвлекаться
на такие мирские и повседневные вопросы, как администри­рование и управление. Кажется, что иногда он отправлялся в
кампании, чтобы избежать подобных проблем. Он покинул Македонию, не оставив наследника, и истощил ее людские
ресурсы для завоевания Персии. В империи он переходил от проблемы к проблеме, не создавая настоящего правительства,
а лишь временное продолжение старой системы. Он даже при­думывал новые авантюры; неоднократно случалось так, что он
поступал так, а не иначе, просто потому, что сильно этого хо­тел. Его беззаботность, стремление жить сегодняшним днем
беспокоили воинов. Когда его вызывали на философские дис­путы на темы управления, он злился, поскольку у его действий
не было реальной философской основы.

Альтернативы были безрадостны. Теоретически Александр мог увести свою армию со всеми богатствами домой, оставив Азию в хаосе, или он мог присоединить только часть импе­рии, до реки Галис или до Евфрата - такие предложения были, или же он мог стать Великим иарем. Первое было немыслимо, второе маловероятно, поскольку Александр был уже в Восточ­ной Персии, третье требовало сохранить армию, нанять азиа­тов вместо своих или сделать и то, и другое. Македонские ари­стократы, без сомнения, предпочитали последнее, но простые воины, которые оставили дома семьи и были привлечены про­пагандой, что война является местью персам за нападения на Грецию, не видели причин не отправиться домой.

Временно от этих проблем Александра спас Бесс, который провозгласил себя царем после Дария.3 7 Война превратилась в
долгую серию крайне трудных кампаний. Бесс и его сторон­ники намеревались восстановить всю Персидскую империю, он набрал огромную армию. Его быстро перехитрили, схвати­ли и убили, но война продолжалась под руководством Спита­мена, крупного аристократа из Согдианы, к северу от Бакт­рии. Он привлек на помощь кочевников из-за северной гра­ницы и успещно продлил войну еще на один год. Он был самым искусным противником Александра, и только его смерть за­кончила войну. Затем последовала серия малых кампаний, в частности, захват несколько крепостей на скалах. Женитьба Александра на Роксане, дочери Оксиарта, господина одной из этих крепостей, была, очевидно, умиротворяющим жестом.38

Эта война стоила жизни множеству людей. Александр по­терял по меньшей мере 7000 своих воинов, жителей Бактрии и
Согдианы погибло в десять, а может быть, и в двадцать раз больше.39 Завоеванные земли необходимо было удержать, поскольку они были столь неспокойными, а раз Александр на­меревался двигаться еще дальше на восток, то не мог позво­лить им взорваться у себя в тылу. Для усиления его армии было набрано огромное количество бактрийских и согдийских вои­нов. Таким образом, больше 30 000 человек были выведены из своих земель и вряд ли стали бы восставать. Затем Александр
оставил позади большой гарнизон - 10000 пехоты и 3500 кон­ницы в Согдиане. Эти цифры подозрительно круглые, но 10 000 указывает на большое число воинов.

Осталось значительное число «поселенцев,>, часть из кото­рых образовали города. В более поздних источниках количе­ство основанных Александром городов очень преувеличено, в следующие века было предметом гордости городов заявлять, что их основателем был Александр. Из тех, которые действи­тельно основал он, кроме Александрии Египетской и Букефа­лии в Индии все остальные находились в Восточной Персии. Их основной целью было служить местом размещения круп­ных гарнизонов и укрепленными центрами управления, уве­личивая действенность завоевания.41 Эти основания городов, укрепления, перемещение населения, убийства и наборы в армию, смерть Дария и Бесса убедили большинство людей, что Персидская империя не может возродиться. С другой сторо­ны, есть очень много свидетельств, что существовали местные движения, стремившиеся избавиться от македонского прав­ления.

Александр отправился в новую кампанию в Индию. Это можно воспринять только как стремление уйти от действитель­ности. Трудность кампании в Бактрии и заговоры и споры в высшем командовании были признакам и того, что для орга­низации новой империи была необходима серьезная работа. Невозможно утверждать, что завоевание Индии было необхо­димо. Долина Инда определенно была частью Персидской империи задолго до этого, но в течение уже не которого време­ни стала независимой, и единственными индийскими войс­ками, с которыми до сих пор сталкивался Александр, были наемники.42 Некоторые упорствующие персы, в их числе Бар­саент, бывший сатрап Арахозии, бежали в Индию, но это не оказало серьезного влияния. Мотивы Александра для этого вторжения были патетическими - увидеть место и повторить мифическое путешествие бога Диониса, который, как было «открыто», совершил туда путешествие, и завоевать последние следы погибшей империи Ахеменидов.

Это была столь же трудная кампания, как и в Бактрии, го­раздо менее необходимая и еще более грязная. Воины, теперь
уже не только македонцы и греки, но и персы, и бактрийцы, столкнулись с упорным И решительным сопротивлением не­скольких воинственных государств и народов. Он воевали про­тив бойцов, вооруженных пугающим новым оружием и ис­пользовавших никогда прежде не виданных боевых слонов.

В сезон муссонов воины Александра болели, их оружие ржа­вело, а их одежда и снаряжение сгнивали. Полное отсутствие
признаков власти Персии уничтожало саму идею о заверше­нии завоевания империи. В коние кониов на реке Гифас перед
лиuом еще одного длительного похода и нападения на новую империю (Магадха) даже Александр не мог заставить армию
идти дальше. Он в течение нескольких дней злился в своей палатке, эта тактика срабатывала с армией раньше, но на этот раз не подействовала. Спасти лиuо в тупиковом положении ему помог предсказатель, и армия повернула на юг.43

Здесь «армия» означает македониев. К этому времени вои­ны других народов численно намного превосходил и их, но всег­да царь вел переговоры именно с македонuами, со старшими командирами или обычными солдатами на общих встречах. Это был военный вариант македонского общества, который завоевывал Персидскую империю, и воины верили, что кам­пания ведется в основном в пользу Македонии. То, что после восьми лет походов, сражений и завоеваний, воины все еще верили в это, показывает, насколько Александру так и не уда­лось убедить армию в реальности создания империи. Для них это все еще был долгий набег за добычей, после чего они вер­нутся домой богатыми. Но если Александр ставил своей зада­чей создать империю, он не мог отпустить их домой. Александр направил армию вниз по долине Инда к океану, хотя он и согласился отпустить на родину своих воинов. Он мог возвратиться через перевал Хайбер, как и пришел, или по одному из других проходов В Афганистан - один контингент под командованием Кратера был послан в Арахозию, чтобы подавить там всплеск недовольства. Но повести по этому пути всю армию могло означать поражение, которое, как он чув­ствовал, он потерпел от собственной армии. В результате люди, которые теперь, когда он согласился вернуться, были более или менее готовы простить его, поверили, что идут домой. Они совершенно не знали о тех расстояниях, которые им предсто­ит преодолеть, и совершенно не были расположены больше сражаться. Александр настаивал: он получил еще одну рану во время поспешной атаки на город, нападать на который его войска не хотели.45 Армия, а может быть, и сам Александр оз­верели, и кампания в долине Инда превратилась в мрачную серию убийств и разрушений.

Александр оставил гарнизоны по всей протяженности доли­ны Инда под надзором двух сатрапов и нескольких индийских
царей, которых он победил и превратил в подчиненных союз­ников. Он построил корабли, чтобы плыть вниз по реке, и дру­гие корабли, чтобы плыть по океану, когда дойдет до него. Часть войск двинулась по морю на запад под командованием Неарха,
Александр повел остальных вдоль побережья Гедрозии, вероят­но, не зная, что это пустыня. Третий отряд под командованием
Леон ната пошел по маршруту внутри континента. Войска Кратера и Неарха совершили поход относительно без трудностей, но войска Александра сталкивались с одной проблемой за другой, многие из воинов и маркитантов умерли от жажды, голода, жары и плохой пищи, как будто Александр мстил своей армии за свое поражение. Двигавшиеся по суше части соединились в городе, позже названном Александрия в Кармании (современный Гулушкерт), где, как сообщается, шедший с Александром отряд плясал и пьянствовал во время продвижения по богатой местности, празднуя возвращение. Александр так же, как и большинство из них, предавался пьян­ству и, сравнивая себя с богами, не возражал против радостей Диониса.48

Полученный от армии в Индии удар мучил его. Он все боль­ше понимал, что он смертен, особенно после полученной в Индии тяжелой раны, которая определенно способствовала его ранней кончине. В результате заговоров при дворе он в это время стал очень подозрителен. Он обнаружил, что ни один из сатрапов Южной Персии не подумал направить припасы в ожидании его прибытия. Это могло не быть их виной, хотя он, возможно, и посылал им приказы на эту тему, но Александр не был настроен что-либо слушать, когда вышел из пустыни. Он возвратился в центр своей империи, подозревая всех и вся и
намереваясь отыграться на ком-либо.

То, что сатрапы не прислали припасов, было в такой же сте­пени виной системы управления Александра, как и самих сатрапов. Александр постоянно избегал таких неприятных реше­ний, как организация правительства; это было достаточно ра­зумно, пока завоевание империи было еше не закончено. Но затем он ушел в Индию, откуда, без сомнения, поступали пре­увеличенные истории об убийстве, восстании в армии, резне и угрожаюших жизни ранах, полученных царем. Некоторые из его сатрапов явно полагали, что он мертв или никогда не вер­нется.

Это было следствием того факта, что он был царем Маке­донии. Наследием Филиппа в наибольшей степени была его армия, великолепная боевая сила, способная победить любую другую армию в мире того времени. Но правительство Маке­донии не было развито до такого же уровня. Македонским правительством в основном являлся царь, на которого лишь немного влияла выступавшая в качестве Собрания армия.49 Александр считал, что он может просто отобрать Персидскую империю у Дария, как он взял Македонию у Филиппа, и нуж­но будет только заменить несколько сатрапов. Македония была собственным государством, полностью зависимым от контро­лировавшего все царя, который решал все споры, наблюдал за сбором налогов и т.д. Царство имело как раз такой размер, что им подобным образом мог управлять энергичный царь, и Фи­липп не делегировал никому части своей военной или граж­данской власти. Не делал этого и Александр, но это происхо­дило потому, что он никому не доверял. Раз или два, как в слу­чае с Парменионом и Кратером, он посылал кого-либо с частью своей армии, но никогда не мог доверить кому-либо админис­тративное управление империей. Невозможно управлять им­перией в одиночку, Александру нужна была система, бюрок­ратия и зависимые чиновники.


Империя Александра Македонского. Крушение великой державы >>> Джон Д. Грэйнджер

http://imtw.ru/topic/8713-%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0-%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%BA%D1%80%D1%83%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%B2%D0%B5%D0%BB/