Древний Рим
Википедия
Древний Рим
Одна из ведущих цивилизаций Древнего мира и античности, получила своё название по главному городу (Roma - Рим), в свою очередь названному в честь легендар... читать далее »
Статьи по истории Древнего Рима
04.01.2012 00:00

Достоверность Цезаря.. Древний Рим.

Балсдон Дж. П. В. Д.
Достоверность Цезаря
Юлий Цезарь написал семь книг (по книге на каждый год) о своих кампаниях в Галлии с 58 по 52 гг. до н. э. и три книги (первые две описывают события 49 г., третья — события 48 г.) о своих кампаниях против Помпея и республиканского правительства в гражданской войне1. Авл Гирций, который, вероятно, был его секретарем в Галлии, написал VIII книгу «Галльской войны» — видимо, во второй половине 44 г., — чтобы описать деяния Цезаря в 51 и 50 гг. и связать друг с другом две части работы Цезаря. Это известно из собственных слов Гирция, из скромного маленького введения к его книге. Кто написал остальные отчеты о кампаниях Цезаря с 47 по 45 гг. («Александрийскую войну», «Африканскую войну» и «Испанскую войну»), — совершенно неизвестно.
Эти сочинения Цезаря не являются историческими (annales или historiae), но, как указывает название commentarii, это отчет фельдмаршала о проведенных им кампаниях. Вот почему «Галльская война» не начинается с общего описания исторического фона назначения Цезаря и ситуации, которую он застал по прибытии в Галлию весной 58 г.; вот почему «Гражданская война» не начинается с общего описания политического спора между Цезарем и римским правительством в начале 49 г. В отсутствии подобных введений нет ничего подозрительного; оно не означает, что у Цезаря было что скрывать.

Помимо изложения хода следующих друг за другом кампаний, комментарии Цезаря включают довольно подробные описания «туземных» цивилизаций, с которыми он сталкивался; общий рассказ о Галлии, начинающийся со знаменитого «Gallia est omnia divisa in partes tres»i, в самой первой главе «Галльской войны»; зарисовка о малой цивилизованности и прекрасных военных навыках грозного германского племени свебов (B. G. IV. 1—3; ср. I. 48. 4—7); глава о бельгах, где они изображены более непокорными, чем прочие галлы (B. G. II. 4); глава (B. G. IV. 10) об устьях Рейна и Мезы и их населении; рассказ протяженностью в восемнадцать глав (B. G. VI, 11—28) об антропологии и общей цивилизации галлов и германцев, где сделан резкий контраст между сравнительной культурностью галлов и варварством германцев; глава о британском колесничном с. 20 бое (B. G. IV. 33) и три главы (B. G. V. 12—14) о любопытных особенностях Британии и британцев2. Вполне естественно, что подобное географическое и антропологическое описание было общей чертой тех отчетов, которые римские полководцы писали о своих кампаниях.

Комментарии Цезаря о сражениях в Галлии могли быть расширенными версиями донесений (litterae), которые он время от времени направлял домой, римскому правительству. Иногда он упоминает подобные донесения: например, донесение, описывающее его успешное сражение с нервиями в 57 г., по получении которого правительство объявило в Риме пятнадцатидневное празднование (B. G. II. 35, 4). Это первое из упомянутых им донесений, но поскольку он воевал в Галлии с весны 58 г., очевидно, что из отправленных им донесений это не первое.

Комментарии о галльских кампаниях Цезаря были изданы до 46 г., ибо в «Бруте», опубликованном в этом году, Цицерон воздает им ту хвалу, которой они заслуживают, за элегантную ясность литературного стиля3. Хвала воздается им и за содержание: написанные, чтобы обеспечить информацию для историков, они оказались столь хороши сами по себе, что лишь глупец среди историков мог бы решить, будто способен улучшить написанное самим Цезарем. Цезарь, всесильный диктатор, был еще жив, когда этот хвалебный отзыв в «Бруте» был опубликован.

Однако после смерти Цезаря Азиний Поллион, сам историк, признавал, — на что не требовалось особой смелости, — что комментарии Цезаря небезупречны (Suetonius, Div. Iul., 56. 4). Они были написаны в слишком большой спешке и не вполне достоверны; иногда сознательно, иногда по забывчивости Цезарь писал то, что не соответствовало действительности; иногда (что вполне простительно) он недостаточно критично воспринял донесения своих подчиненных. Если бы Цезарь остался в живых, — заключает Поллион, — он, несомненно, издал бы новую, переработанную редакцию, свободную от изъянов.

К сожалению, Азиний Поллион не приводит примеров того, что он критикует. Однако мы легко можем назвать несколько моментов.

Когда в январе 49 г. Цезарь вторгся в Италию, он, очевидно, надеялся на то, что его конфликт с сенатом будет разрешен без сражения; он связывал надежды с переговорами и достижением соглашения. Но, согласно его собственному рассказу, его враги были непримиримы. Последняя возможность для переговоров представилась, когда Помпей находился в стенах Брундизия, ожидая отплытия на Восток, а с. 21 Цезарь был снаружи. В этот момент Цезарь отпустил Нумерия Магия из Кремоны, одного из начальников штаба Помпея, захваченного им в плен, с предложением к Помпею встретиться для переговоров. Магий вошел в город и больше не появлялся. Помпей отверг оливковую ветвь Цезаря. Таково изложение в «Гражданской войне» (I. 24. 4 сл, 26. 2). Но в собрании писем Цицерона есть письмо, которое Цезарь в это время написал Оппию и Бальбу (Att. IX. 13a, но ср. IX. 7c, 2), откуда выясняется, что дело было иначе. Магий прибыл с предложениями не от Цезаря к Помпею, а от Помпея к Цезарю. И ответственность за провал переговоров лежит на Цезаре, а не на Помпее. «Hypocrisie, — рычит французский критик, — mauvaise foiii»4.

Помпей выскользнул из Брундизия и переправился; Цезарь отправился на запад покорять Испанию, ее армии и полководцев. На обратном пути из Испании он принял капитуляцию Массилии. Из Массилии он вернулся прямо в Рим, чтобы вступить в должность диктатора и провести консульские выборы. Успех следовал за успехом без перерыва. По крайней мере, так решил бы читатель «Гражданской войны».

«In urbem proficiscitur», «он отправился в Рим»5. Это несомненно. Но есть то, о чем Цезарь не упоминает: прежде, чем отправиться в Рим, ему пришлось поехать в Плаценцию в Цизальпийской Галлии; а в Плаценцию ему пришлось поехать потому, что IX легион, один из самых лучших и опытных его легионов, взбунтовался6. Это бы серьезный мятеж, и Цезарь, которого с трудом отговорили от более суровых мер, казнил зачинщиков. Несомненно, Цезарь умолчал об этом сознательно; вряд ли он мог забыть о подобном эпизоде.

В 55 г., в начале сезона военных действий Цезарь арестовал многочисленную делегацию политических лидеров германских племен узипетов и тенктеров, которые перешли Рейн под давлением наступающих у них за спиной свебов. Эти послы явились, чтобы вести мирные переговоры. Затем римская армия была направлена против основной массы узипетов и тенктеров, которые, неподготовленные и лишенные вождей, представляли собой всего лишь неорганизованную толпу: 430 000 человек было обращено в бегство и перебито; более удачливые переплыли Рейн и спаслись, и при этом не погиб ни один римский солдат. Позднее, в этом же году, в Риме, и еще позднее, в исторических сочинениях, враги Цезаря выжали из этой истории все, что возможно. Когда осенью сенат обсуждал предоставление Цезарю двадцатидневной supplicatioiii (на тот момент самый длинный государственный праздник в римской истории) в честь побед, одержанных в этом году над германцами, о которых поступили донесения, то Катон, — как с. 22 всегда, одновременно выдвигая парадокс, защищая высокие принципы и занимаясь саморекламой, — предложил, чтобы Рим выразил неудовольствие, арестовав своего полководца и выдав его германцам7.

Таковы примеры неверных истолкований и искажений истины у Цезаря, и критики с радостью хватаются за них обеими руками. Однако они не столь грубы, как иногда представляют их критики. Например, в первом случае истина очевидна. Цезарь отпустил Магия и явно отпустил его с письмом к Помпею. Магий вернулся с предложениями от Помпея. Цезарь отправил Магия назад к Помпею с дальнейшими предложениями и написал Оппию и Бальбу, что сразу даст им знать, если произойдет что-то еще. Но больше ничего не произошло. Помпей, видимо, отверг предложения Цезаря, и Магий не вышел из Брундизия во второй раз. Цезарь не солгал об этом в «Гражданской войне»; но он не рассказал всей истории.

Далее, что касается узипетов и тенктеров, — Цезарь в «Галльской войне» делает два твердых заявления8. Во-первых, что эти германцы не всерьез желали вести с ним переговоры, но намеревались оттянуть сражение до возвращения своей конницы, которая находилась на некотором расстоянии; во-вторых, что он дал германцам обязательство о ненападении, а германцы, находясь под защитой этого обязательства, атаковали римлян. Танузий Гемин, человек, собравший о Цезаре всю возможную грязь и назвавший ее историческим сочинением (и определенно неправильно излагающий факты в том втором и последнем случае, где его пасквиль на Цезаря возможно проверить)9, вероятно, был единственным историком, записавшим маразматическую речь Катона, на которую сенат явно не обратил никакого внимания. Рассказ Плутарха о предложении Катона восходит к Танузию Гемину, как и рассказ Аппиана. Ни один из авторов не принимает ту версию инцидента, которую выдвинул Катон. Оба они говорят, что Катон в сенате привел один отчет о событиях, а Цезарь в своих комментариях — другой.

Однако и в этих, и во многих других случаях Цезарь действительно не может притязать на то, что написал «правду, всю правду и ничего кроме правды». Например, ясно, что он приуменьшил серьезность своих поражений при Герговии в 52 г. и при Диррахии в начале 48 г.

Насколько велики и как часто встречаются его неточности? С какой стороны подступить к этой проблеме, какие средства проверки применить, чтобы установить, что в сочинениях Цезаря правда, а что — вовсе нет? Беспристрастное современное ему свидетельство — это единственное свидетельство, которое с полной с. 23 уверенностью можно использовать для проверки написанного Цезарем; и 950 с лишним писем Цицерона дают такое свидетельство. Однако точки соприкосновения немногочисленны, и эпизод с Магием — единственный, где свидетельство письма можно использовать, чтобы поставить под сомнение достоверность Цезаря. Что касается исторических сочинений, то предубеждение других авторов против Цезаря (например, в случае Танузия Гемина) могло точно так же исказить правду, как и предвзятость Цезаря в свою собственную пользу. Ливий был «помпеянцем»10. Поэтому предубеждением является и сама по себе вера в то, что любое утверждение более позднего историка (например, Диона Кассия), противоречащее рассказу Цезаря, вне всяких сомнений должно быть истинным и достоверным.

Полководец, описывающий свои свершения, может солгать из тщеславия, чтобы скрыть свои неудачи. Либо он может солгать с целью, которая слишком хорошо знакома современному миру, — чтобы в собственных интересах убедить читателей поверить неправде; он может солгать ради того, что сегодня называется «пропаганда».

В случае Цезаря проблема еще сложнее. Когда были написаны комментарии и когда (а это уже другой вопрос) они были опубликованы? Каких читателей Цезарь имел в виду во время их написания? Своих современников? Если так, то какую именно часть современной ему читающей публики? Образованные классы в самом городе Риме? Или он писал для потомков, предоставляя информацию будущим историкам?

Для решения этой проблемы нет никаких свидетельств, за исключением выводов, которые вполне можно сделать из написанного Цезарем. Каждая книга «Галльских войн» описывает сражения одного года. Однако кампания Сервия Сульпиция Гальбы в Швейцарии в конце сезона военных действий 57 г. изложена в самом начале III книги (где описываются сражения 56 г.), а не на положенном месте в конце II книги. Можно ли отсюда сделать вывод, что Цезарь, переместившийся к югу от Альп на зиму 57/56 гг., завершил свое описание сражений 57 г. прежде, чем его достигли известия о злоключениях Гальбы к северу от Альп? Если так, то каждая книга «Галльской войны», вероятно, была закончена в течение зимы, следующей за той годовой кампанией, которую эта книга описывает.

Тогда почему Цезарь не завершил работу и не написал рассказ о событиях 51 и 50 гг.? Не потому ли, что книги писались год за годом до конца 52 г., но еще не были опубликованы, и Цезарь издал их единым трудом в 51 г. или зимой 51/50 гг.? Если так, то их публикация, вероятно, была как-то связана с избирательной кампанией с лета 50 г. по лето 49 г., перед выдвижением его кандидатуры на с. 24 второе консульство летом 49 г. Иначе говоря, «Галльская война» была опубликована, чтобы привлечь голоса, напомнить избирателям о масштабности достижений Цезаря в Галлии. Привлечение избирателей и изложение правды не всегда идут рука об руку. Однако среди избирателей всех рангов было множество людей, сражавшихся под командованием Цезаря в Галлии и еще больше тех, кто, подобно Цицерону, регулярно переписывался с друзьями и родственниками в штабе Цезаря в Галлии. Огромное количество людей имело возможность обнаружить неверную интерпретацию в книге Цезаря, если та была слишком вопиющей.

«Гражданская война» тоже вызывает схожие проблемы. Какой вывод следует сделать из того факта, что III книга заканчивается на смерти Потина в Александрии в конце 48 г.? Убийство Помпея, которое, казалось бы, должно служить естественным финалом, не стало финалом; рассказ был продолжен дальше. Тогда почему Цезарь не пошел еще дальше и не включил по меньшей мере всю кампанию в Александрии и Понте до своего возвращения в Рим в 47 г.? Возможно, он начал записывать события, произошедшие в течение года, в конце каждого года, как делал в Галлии, и по какой-то причине это ему наскучило и он бросил сочинение в конце 48 г.? Или, возможно, он перестал писать еще позже; возможно, на самом деле он писал в 44 г. и незавершенность «Гражданской войны» — это еще одна составляющая бессмысленной и высокоидейной трагедии мартовских ид?

Однако Цезарь, который в 49 г. в Испании простил помпеянца Марка Теренция Варрона, а в 47 г. даже назначил его заведующим грандиозной новой библиотекой, которую планировал создать в Риме, в «Гражданской войне» пишет о Варроне с горьким сарказмом11. Разве такой человек, как он, стал бы так поступать после 47 г.?

Значит, он написал три книги «Гражданской войны» до 47 г.? Но опубликовал ли он их до 47 г.? Опубликовал ли он I и II книги (события 49 г.) зимой 49/48 гг., а III книгу (события 48 г.) — зимой 48/47 гг.? Были ли они действительно и написаны, и изданы, чтобы показать римскому народу гражданскую войну с его точки зрения? В таком случае он мог остановиться на этом месте, потому что в конце 47 г. он сам вернулся в Рим и важность пропаганды снизилась.

Несомненно, в I и II книгах «Гражданской войны» лихорадочно и настойчиво подчеркиваются разумность и миролюбие Цезаря и неразумность и непримиримость его противников. Эту точку зрения Цезарю гораздо важнее было опубликовать, когда его спор с республиканцами еще находился в подвешенном состоянии в конце 49 г., чем в первые месяцы 44 г., когда его господство было обеспечено.

Если бы враги Цезаря в Риме успешно разыграли свои карты в с. 25 50 и 49 гг., то сделали бы то, что Домиций Агенобарб уже угрожал сделать, если бы был избран консулом на 55 г.: они лишили бы Цезаря военного командования в Галлии и привлекли бы его к суду как частное лицо. Существовало много возможностей для обвинения. Одна из них состояла в том, что в первый год войны в Галлии, во время кампаний сначала против гельветов, затем против Ариовиста, — кампаний, открывших дорогу для завоевания всей Галлии к западу от Рейна, — он нарушил закон Суллы о государственной измене, так как вел войну за пределами своей провинции Трансальпийской Галлии без разрешения римского правительства. Если бы обвинители обладали хоть каплей изобретательности современных исследователей, то им пришлось бы всего лишь разоблачить полуправду и фальсификации самой «Галльской войны», чтобы добиться осуждения.

Цезарь не скрывал того факта, что для того, чтобы сразиться с гельветами, он должен был выйти за пределы своей провинции (B. G. I. 10. 5). Его оправдание состояло в том, что постановление сената, принятое в 61 г. вскоре после того, как эдуи, давние союзники Рима, были побеждены секванами, своими соседями, живущими за Араром (Сона), в битве при Адмагетобриге (B. G. I. 31. 12, 35. 4.), предоставляло наместнику Трансальпийской Галлии полномочия принимать для их защиты любые меры по своему усмотрению.

Обвинение заявило бы, на основании свидетельства «Галльской войны», что миграция гельветов из окрестностей Женевского озера к западу встретила поддержку и поощрение у партии эдуев, возглавляемой Думноригом; что ее целью была область сантонов (Сентонж) на берегу Атлантического океана12, где, вдали от эдуев, вдали от римской провинции, гельветы представляли бы меньшую угрозу, чем на той территории, которую покидали. А если бы Цезарь заявил, что массовое переселение 368 000 человек (B. G. I. 29) вполне могло выйти из-под контроля или по дороге изменить направление, то обвинение оспорило бы его цифры и предположило бы, что на самом деле переселение не имело таких масштабов, потому что, когда выжившие (110 000, согласно Цезарю) вынуждены были вернуться домой, у них еще был дом, куда можно было вернуться; что если бы, как заявляет Цезарь, мигрировал весь народ, то они не были бы так удачливы, ибо тем временем какое-либо другое племя переместилось бы и захватило оставленную ими территорию. Тут сгодился бы совет: «Posse Gallos internis discordiis relinqui»iv13. Эта миграция Цезаря вообще не касалась.

А как же Ариовист? «Rhenum insedimus, — мог заявить Цезарь, предвосхищая слова другого римского полководца, сказанные более чем через столетие, — ne quis alius Ariovistus regno Galliarum potiretur»v с. 26 (Tac. Hist. IV. 73); ибо тот факт, что к моменту прибытия Цезаря галлы жили под угрозой вторжения куда более сильных — в военном отношении — германцев, постоянно повторяется в «Галльской войне». Полвека назад кимвры и тевтоны вторглись в Галлию и даже перешли через Альпы в Италию, и теперь казалось, что эта неудобная и опасная страница истории повторяется вновь. Ариовист, вождь свевов, переправился через Рейн, сперва всего с 15 000 человек, чтобы выиграть битву при Адмагетобриге для секванов. Он взял заложников у эдуев и навязал им сковывающие условия; нежеланным гостем он остался у секванов, занимая все большую и большую часть их территории. Его 15 000 германцев уже разрослись до 120 000 (B. G. I. 31. 5), и еще больше находилось в пути — 100 свевских пагов стояли на восточном берегу Рейна и ожидали переправы (B. G. I. 37. 3).

В этой отчаянной ситуации ответственная партия эдуев под предводительством Дивитиака, брата Думнорига, обратилась к Цезарю; так же поступили вожди почти всей Галлии (B. G. I. 30. 1). Секваны просили бы так же громко, как и прочие, если бы осмелились (B. G. I. 32). Цезарь имел неоспоримое основание для объявления войны Ариовисту, несмотря даже на то, что в предыдущем 59 году, сенат признал его другом римского народа.

Представитель обвинения поднимается для перекрестного допроса, утверждая, что в изображенной Цезарем картине германской угрозы нет ни слова правды; что не было никакого особого «германского» народа и страны Германия; что так называемые «германцы» на восточном берегу Рейна были теми, кем описал их Посидоний (и теми, кого, как утверждается, обнаруживает археология), — кельтами, такими же галлами, как и народ на западном берегу этой реки; что далее к востоку, перед гетами и скифами, жили свевы; что создавать из свевов народ, называть их германцами и изображать их населяющими территорию между Рейном и Эльбой — это чистая выдумка; и что то, что Цезарь написал о них в «Галльской войне» IV. 1—3 и VI. 21—28, отчасти взято из рассказа Посидония о свевах и гетах, а отчасти является собранием философских общих мест о примитивных северных цивилизациях. (Сто пагов свевов в IV. 1. 4 несовместимы со 100 пагами в I. 37. 3; фрагмент Тацита о германской религии, Germania 9. 1несовместим с B. C. VI. 21. 2 (ср. VI. 17, 1) и т. д.)

И это еще не все. Обвинитель хорошо подготовился. Теперь он переходит к Ариовисту. Ариовист, как он утверждает, впервые пересек Рейн не для того, чтобы принять участие в битве секванов против эдуев, как сообщается в B. G. I. 31. 5; он прибыл намного раньше. Он вообще не был великим воителем. Он был мелким вождем с. 27 трибоков14, проживавших к северу от секванов на западном берегу Рейна за некоторое время до конфликта эдуев и секванов, но он и его войска регулярно использовались секванами в качестве наемников; на самом деле, конфликт между эдуями и секванами был всего лишь простой борьбой за право собирать пошлины со всех торговцев, двигавшихся к югу и северу, к западу и востоку, вдоль и поперек долины Соны15; эдуйские «заложники», удерживаемые секванами, являлись частью взаимного обмена заложниками при утверждении торгового соглашения между двумя народами в соответствии с нормальным галльским обычаем, который Цезарь либо исказил, либо не понял. Дивитиак16 играл свою собственную игру и игру своих друзей, а Цезарь воевал, чтобы расширить римские торговые интересы, а не защитить независимость Галлии. «Германский народ» и грозная власть Ариовиста — это вымысел Цезаря, предназначенный для того, чтобы обосновать его бесстыдную агрессию.

Несомненно, истина лежит где-то посередине между мнением тех, что отвергает почти каждое слово, написанное Цезарем, и тех, кто верит, что каждое его утверждение правдиво. В цепи аргументов критиков некоторые звенья сильны (например, что его «totius fere Gallia legati»vi (B. G. I. 30. 1), умолявшие о помощи против Ариовиста, были всего лишь группой эдуев и подвластных им племен), другие (приуменьшение важности Ариовиста и теория о заложниках) — слабы. И за пределами собственного рассказа Цезаря есть два важных фактора, которые следует принять во внимание. Первый — это то, что если Цезарь действительно извратил правду так грубо, как утверждают его критики, то Азиний Поллион, вовсе не благожелательный критик Цезаря, исключительно мягко высказался о неточностях повествования Цезаря. Вторая и более важная проблема состоит в том, с какой целью римское правительство дало Цезарю военное командование, которое, как он сам обоснованно подчеркивает, имело беспрецедентный масштаб (текст Диона Кассия, XXXVIII. 41, предположительно, восходит к враждебному Цезарю источнику). После визита аллоброгов в Рим в 63 г., битвы при Адмагетобриге, постановления сената 61 г., визита Дивитиака в Рим, угрозы кризиса в 60 г., которая благополучно миновала (Cic. Att. I. 19. 2, 20. 5) — как Рим оценивал опасность, угрожавшую северным провинциям, а возможно, и самой Италии? Был ли Цезарь единственным человеком, думавшим и говорившим о втором нашествии кимвров и тевтонов?

Это захватывающая проблема; она еще не разрешена.

Библиографическое примечание.

с. 28 Работа Т. Райс Холмса остается фундаментальной. Последняя работа о написании и публикации «Галльской войны» — Karl Barwick, «Caesars Commentarii und das Corpus Caesarianum», Philologus, Supplementband XXXI (1938), Helf 2, а о написании и публикации «Гражданской войны» — Karl Barwick, Caesars Bellum Civile: Tendenz, Abfassungszeit und Stil (Leipzig, 1951). Работа M. Rambaud L’Art de la déformation historique dans les commentaires de César (Paris, 1953) скорее искусна, чем убедительна (рецензию см. в J. R. S. XLV (1955) 101—104). Работа G. Walser «Caesar und die Germanen» (Historia, Einzelschriften (1956), Helf 1), разрушительные аргументы которого недостаточно полно изложены в последней части моей статьи, — это превосходная работа. На английском языке К. Э. Стивенс (C. E. Stevens) разоблачил обнаруженные им в «Галльской войне» неверные толкования в работе «The Bellum Gallicum as a Work of Propaganda», Latomus, XI (1952), 3—18, 165—179. Объем работы позволил сэру Фрэнку Эдкоку (Sir Frank Adkock) лишь мимоходом упомянуть данную проблему в своей работе Caesar as Man of Letters (Cambridge, 1956). Более убедительно, гуманно и консервативно решает этот вопрос Джон Коллинз (John H. Collins, Propaganda, Ethics and Psychological Assumptions in Caesar’s Writing (1952). Эта докторская диссертация, написанная под руководством профессора М. Гельцера во Франкфурте, к сожалению, доступна лишь в немногих библиотеках. Эта книга заслуживает издания в нормальном формате и широкого распространения.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Далее сокращение B. G. означает «Галльскую войну», а B. C. — «Гражданскую войну». Полные названия современных исследований, ссылки на которые даны в примечаниях, можно найти в библиографическом примечании в конце статьи.

2 Эдкок, с. 96 сл., как и редактор серии «Oxford Classical Text», считает все эти фрагменты подлинными. Редактор последнего издания «Галльской войны» в серии «Teubner» считает фрагменты IV, 10, V. 12—14 и VI. 26—28 интерполяциями.

3 Brutus 262, отрывок, которому очень близко следует Гирций, B. G. VIII, praef. 4 сл.

4 Рамбо, с. 140.

5 B. C. II. 22. 6.

6 Suet. Div. Iul. 69, Dio Cassius XLI. 26—35, Appian B. C. II. 47.

7 B. G. IV. 4—15; ср. Plut. Caes. 22. 4, Appian Celt. 18 (оба цитируют Танузия Гемина), Plut. Cato 51, Comp. Nic. et Crassi 4. 2, Suet. Div. Iul. 24. 3.

8 IV. 9. 3, 11. 4.

9 Suet. Div. Iul. 9. 2.

10 Tac. Ann. IV. 34. 4.

11 II. 17.

12 B. G. I. 10; Стивенс, с. 168.

13 Ср. Tac. Ann. II. 26. 3.

14 Вальзер, с. 23.

15 Ср. Strabo 4. 192c.

16 Который сам не получил заложников, B. G. I. 31. 9.

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИЦЫ:

i Галлия по всей своей совокупности разделяется на три части (перевод М. М. Покровского).

ii Лицемерие, недобросовестность.

iii Благодарственное молебствие.

iv Галлов можно предоставить их собственным междоусобицам (перевод А. С. Бобовича).

v Мы поставили свои армии на Рейне… для того, чтобы не дать новому Ариовисту посягнуть на государство галлов (перевод А. С. Бобовича).

vi Представители почти всей Галлии (перевод М. М. Покровского).

© WIKI.RU, 2008–2017 г. Все права защищены.