Древний Рим
Википедия
Древний Рим
Одна из ведущих цивилизаций Древнего мира и античности, получила своё название по главному городу (Roma - Рим), в свою очередь названному в честь легендар... читать далее »
Статьи по истории Древнего Рима
13.09.2012 01:11

Короленков А.В. Аппиан и Серторий. Древний Рим.

Короленков А.В. Аппиан и Серторий

Текст приводится по изданию: Аппиан и Серторий // Античность: общество и идеи. Казань, 2001.

"Гражданские войны" Аппиана являются важнейшим источником по серторианской проблематике, уступая в этом отношении разве что Плутарху. Сведения александрийского историка на сей счет зачастую уникальны, без них мы не знали бы о многих аспектах деятельности Сертория не только в Испании, но и в Италии в 83—82 гг. (здесь и далее все даты — до н. э.). Обычно считается, что Аппиан относится к антисерторианскому направлению в античной историографии1. Но в какой степени его враждебность к мятежному полководцу связана с его используемыми источниками, а в какой — с его собственными взглядами? Этому вопросу и посвящена предлагаемая работа.

Впервые Серторий упоминается историком в ВС. I. 65 — о нем говорится, что он был единомышленником Цинны во время его борьбы с сенатом. Вряд ли это можно считать похвалой, если учесть явную антипатию Аппиана по отношению к Цинне, берущего взятки, устраивающего смуту, освобождающего рабов и т. д. (I. 64—65). Но прямого осуждения не высказывается.

В I. 85 позиция автора более определенна. Во время переговоров с Суллой марианский консул Луций Сципион отправляет Сертория, бывшего, видимо, его легатом2, к другому консулу, Гаю Норбану, для консультаций. По дороге Серторий захватывает Суэссу, поддерживающую Суллу. Последний заявляет протест Сципиону — ведь заключено перемирие. Консул выдает Сулле заложников, демонстрируя свою непричастность к случившемуся. Солдаты Сципиона, возмущенные самочинными действиями Сертория и выдачей заложников, которой никто не требовал, переходят на сторону врага.

В описанном случае Серторий дискредитируется вдвойне: он не только вероломно нарушает перемирие, но и своей бесчестностью приводит в возмущение войско, которое в итоге принимает сторону врага. Таким образом, желая навредить противнику, он приносит ему пользу.

В I. 108, начиная рассказ о событиях в Испании, Аппиан не забывает напомнить о захвате Серторием Суэссы, чтобы, очевидно, настроить читателя соответствующим образом. Тут же он пишет, что эмигрантский сенат был создан Серторием просто в насмешку над сенатом римским. Мятежный полководец, заключая союз с Митридатом, уступает ему не только зависимые от Рима царства, но и римскую провинцию Азия (Mithr. 68). Из-за с. 194 дезертирства кое-кого из солдат он обвиняет в измене все войско (имеются в виду римляне и италики), которое ради него только и продолжает сражаться с соотечественниками (BC. I. 112). В конце концов, Серторий бросает заниматься делами и начинает предаваться наслаждениям и роскоши, что, в свою очередь, ведет к поражениям. Из-за них он впадает в чрезмерную подозрительность, всюду видит измену, становится скор на расправу; чтобы избежать возможной казни по ложному обвинению, Перперна составляет заговор и убивает его (I. 113).

Кроме того, Аппиан подчас умалчивает о фактах, выгодных для Сертория. Рассказывая о переговорах Суллы и Сципиона, он не пишет о подкупе солдат последнего сулланцами (Plut. Sert. 6. 2)3, в свете чего упреки воинов Сципиона в адрес его и Сертория выглядят лишь предлогом для измены. Уничтожение отрядов бардиеев приписывается одному Цинне (BC. I. 74), о роли же Сертория в этой «операции» не говорится (см.: Plut. Sert. 5. 5; Mar. 44. 6). Ничего не сообщается о спасении им жертв проскрипций, хотя о Сексте Помпее такие сведения приводятся (BC. V. 143), а также о том, что и сам он был проскрибирован (Flor. III. 22. 2; Oros. V. 21. 3). Умалчивается и о мирных инициативах Сертория во время войны в Испании (Plut. Sert. 22. 5).

По мнению И. Хана, Серторий изображается по определенной схеме, используемой Аппианом в той или иной мере в рассказах о Ганнибале, Персее и Сексте Помпее: полководец шаг за шагом теряет доверие воинов или союзников, под влиянием поражений делается жестоким и подозрительным, соратники покидают его, после чего наступает неизбежный конец4. Однако в данном случае есть важное отличие: после смерти Сертория неприязнь воинов к нему превращается в расположение5. Аппиан объясняет это тем, что у всех утихает ненависть к тому, кто умер, и все вспоминают о его доблестях (BC. I. 114). Доблести же Сертория продемонстрированы весьма убедительно: он смел, энергичен, удачлив (I. 108; 110; 112), лично участвует в битве (I. 110); если других военачальников Аппиан нередко уличает в неумении воспользоваться победой и добить врага6, то Серторию таких упреков не делается; напротив, даже терпя поражение, тот пытается нанести врагу контрудар (I. 110). Храбрость Сертория (а это качество Аппиан считает важнейшим для полководца) подчеркивается дважды (I. 108; Iber. 101)7. Неудивительно, что испанцы восхищаются им и считают его вторым Ганнибалом (ВС. I. 112), а римско-италийские воины, роптавшие на него в последние месяцы его жизни, готовы растерзать с. 195 Перперну за убийство их полководца (I. 114).

Говоря об отношениях Сертория с воинами, невозможно обойти молчанием эпизод во время штурма Лаврона, когда целая когорта (причем «римлян»!) была казнена за то, что один из ее воинов пытался изнасиловать женщину (I. 109). Обычно этот случай истолковывают как пример недоброжелательства Аппиана к Серторию8. Но так ли оно на самом деле? Как правило, Аппиан не одобряет излишней суровости по отношению к войску, чаще всего она имеет результаты, обратные ожидаемым9. Но в том-то и дело, что в данном случае жестокость Сертория никаких последствий за собой не влечет, а сам автор указывает, что когорта понесла наказание, коль скоро «хотя бы в лице одного солдата позволила себе такой дикий поступок» (I. 109). Иначе говоря, действия полководца историком оправдываются.

Таким образом, александрийский историк, негативно оценивая деятельность Сертория в целом, признавал его блестящие качества полководца. Был ли он в этом смысле зависим от источников, и если да, то каких?

Принадлежность серторианских пассажей Аппиана к ливианской традиции сомнений не вызывает. Ливиево описание Серторианской войны, как показал Э. Габба, явилось «каркасом» для изложения александрийского историка10. Ученый отмечает следующие моменты сходства. Более подробное повествование Аппиан начинает с 78/77 гг., когда Рим вступает в войну сразу на нескольких фронтах — в Испании, Далмации, Памфилии, Киликии, Македонии (Eutr. VI. 1. 1; Oros. V. 23. 1; cp.: Liv. Per. 90), а к погодному изложению приступает лишь с прибытия в Испанию Помпея (76 г.)11. Последний направляется туда сенатом из-за страха перед вторжением повстанцев в Италию (App. BC. I. 108), на что намекает и отражающий ливианскую традицию Флор (III. 22. 5). Эпизод со сражением при Лавроне схож с описанием его у Фронтина, прямо ссылающегося при этом на Ливия (Strat. II. 5. 31). Сведения о недоверии мятежного полководца к войску и возмущении этим солдат (App. BC. I. 112) согласуются, по мнению Э. Габбы, с упоминанием (Liv. Per. 92) о казнях Серторием своих соратников по ложному обвинению в измене12.

В целом эта реконструкция вполне приемлема, однако некоторые важные моменты, как нам кажется, требуют корректив. В частности, нет оснований считать, что сообщение Аппиана о битве при Лавроне позаимствовано из Ливия. Аппиан просто пишет о гибели помпеянского легиона в засаде (BC. I. 109), о чем он мог узнать из самых разных источников. В рассказе Аппиана о взаимном недовольстве между Серторием и воинами с. 196 не все ясно: римский историк сообщает о расправах полководца с людьми из своего окружения (amici), у греческого же автора речь идет о войске в целом; к тому же Ливий пишет о казнях, а Аппиан — лишь о поношении (ἐλυμαίνετο) перебежчиков, причем подлинных, а не мнимых, как у Ливия.

Вообще этот пассаж у Аппиана выглядит довольно несуразно: Серторий упрекает воинов-римлян в неверности из-за того, что некоторые из них перебежали к врагу. Солдаты возмущаются, но не покидают его, ибо их полководец весьма удачлив и храбр (BC. I. 112). Сложно представить, что Серторий стал бы обвинять всех воинов-римлян из-за измены нескольких человек. Скорее всего речь шла о предательстве группы высших командиров, а те из них, кто остался в лагере повстанцев, подверглись оскорблениям раздраженного полководца. Становится понятно, почему воины-римляне не покидали его — между ними и Серторием в данном случае вообще не было конфликта.

Если наша реконструкция верна, то встает вопрос, как могла возникнуть такая ошибка? Думается, ответ прост: Аппиан писал данный пассаж по памяти или в спешке, по каким-то причинам не перепроверив источники. Но в том, что этим источником не был Ливий, сомнений почти нет: если бы александриец читал его, то вряд ли забыл бы о таком важном обстоятельстве, как казнь подозреваемых.

Есть у Аппиана и другие расхождения с римским автором. Он, например, ошибочно приписывает захват повстанческого лагеря в битве при Сукроне Метеллу (BC. I. 110)13, который у Ливия в этом сражении вообще не участвовал (см.: Liv. Per. 92). Кроме того, александриец пишет, что после неудачи под Сегонтией Серторий лишь безуспешно пытался атаковать лагерь Метелла, после чего прекратил боевые действия до начала весны (BC. I. 110), Ливий же сообщает об обороне инсургентами после битвы при Сегонтии (но еще до окончания кампании того года) крепости Клуния (Per. 92).

Все это говорит о том, что Аппиан, взяв за основу Ливия (об этом бесспорно свидетельствуют его хронологические ориентиры), постоянно обращался и к иным источникам. К каким же именно?

В. Шталь предполагал, что александрийский историк использовал в основном сочинение М. Теренция Варрона, участника Серторианской войны14. Учитывая склонность Аппиана к первоисточникам15, это в принципе возможно, однако косвенные данные говорят скорее против такой гипотезы: Варрон характеризует Помпея как os probum (Plin. NH. VII. 53), Аппиан же до таких восторгов не доходит. Не пишет он и о победе Магна при Валентии, о чем вряд ли мог умолчать Варрон.

с. 197 Еще менее обоснованной представляется точка зрения А. Шультена, который возводил соответствующие главы «Гражданских войн» к труду неизвестного греческого автора, возможно, Тимагена16. Свою позицию ученый подкрепляет лишь ссылкой на А. Клотца, однако этого аргумента явно недостаточно.

Куда более плодотворной нам кажется гипотеза Б. Мауренбрехера об использовании Аппианом «Истории» Саллюстия. По его мнению, к этому источнику восходит сообщение о маршруте Помпея, проложившего дорогу через Альпы (I. 109 = Sall. Hist. II. 98. 4); рассуждения Аппиана о Родане и Эридане (I. 109) совсем в духе географических экскурсов Саллюстия. У него же, по Мауренбрехеру, греческий историк позаимствовал похвалы Серторию как полководцу, сравнение его с Ганнибалом (I. 112), рассказ о гибели Перперны (I. 115)17. Правда, военные таланты Сертория отмечает и Ливий (Per. 96). Он же мог сравнивать его с Ганнибалом (сомнительный для римлянина комплимент), не говоря уже об описании смерти Перперны. Но использование Саллюстия в I. 109 очень вероятно. По мнению П. Мартино, именно к Саллюстию восходит и рассказ о лавронской операции18, содержащийся в той же главе. В пользу этой гипотезы говорит указание Аппиана на то, что город был сожжен Серторием на глазах Помпея. Аналогичное замечание есть и у Плутарха (Sert. 18. 6; Pomp. 18. 3), использовавшего в данном случае Саллюстия19. Таким образом, вся глава I. 109 была написана, по-видимому, с опорой на «Историю» Саллюстия. Но в дальнейшем ее влияние на серторианские пассажи Аппиана проследить трудно.

Существует предположение, что история с захватом Суэссы восходит к мемуарам Суллы20. Как уже говорилось, александрийский историк в своей работе не раз привлекал первоисточники, но не исключено, что записками Суллы он воспользовался через Ливия, чье влияние в описании событий 83 г. в Италии весьма вероятно21.

Примечательна краткость изложения Аппиана в I книге «Гражданских войн» по сравнению с последующими (ее причина — вопрос особый). Сомнительно, чтобы он сам сокращал до такой степени объемные труды Саллюстия и Ливия (возможно, и иных авторов). Более вероятным представляется, что Аппиан воспользовался довольно подробными эксцерптами различных традиций, внося в них свои коррективы. В чем же сказалась его собственная позиция?

с. 198 Прежде всего в том, что он предпочел ливианский взгляд на Сертория оценкам Саллюстия. Это понятно: Серторий в его глазах — «возмутитель спокойствия», один из «поджигателей» гражданской войны22. Если Флор отчасти оправдывал действия мятежного полководца сулланскими проскрипциями (III. 22. 1), то для Аппиана, в целом благосклонного к Сулле23, такой подход неприемлем. Соответственно изображается и начало восстания Сертория: он выгоняет из Испании римских наместников — о том, что прежде изгнали и преследовали его самого, умалчивается, и из контрудара его действия превращаются в агрессию (I. 108). Весьма вероятно, что такая вольная трактовка событий — «новшество» Аппиана, вообще склонного чрезмерно «спрессовывать» материал24. Его неприязнь к Серторию сказалась и в том, что из двух версий договора с Митридатом он выбрал ту, согласно которой марианский проконсул уступал царю Понта Азию (хотя, что любопытно, без каких-либо негативных комментариев — очевидно, принципиального значения этому факту он не придавал). Иначе, чем Плутарх, изобразил Аппиан и падение Сертория — он становится жертвой собственной подозрительности, а не козней Перперны. При этом александрийский историк использует характерный для него прием — «божественное ослепление», из-за которого (βλάπτοντος ἤδη θεοῦ) Серторий бросает заниматься делами, предается роскоши и разврату, что ведет к поражениям и т. д. (I. 113 — см. выше)25.

Но при этом Аппиан всячески подчеркивает военные таланты мятежного проконсула и преданность ему воинов (несмотря на временные конфликты). Здесь точка зрения самого историка совпадает с мнением традиции, которая изображает Сертория образцовым военачальником. Иначе, по-видимому, и быть не могло: неизвестно ни одного отрицательного отзыва античных авторов о Сертории как о полководце. В итоге тон Аппиана, в начале повествования весьма враждебный, постепенно смягчается. Рассказывая прежде всего о войне, он имеет больше поводов похвалить Сертория как военачальника, чем осудить его как «смутьяна». Нельзя также забывать, что Аппиан стремился создать впечатление объективности своего труда26, и потому не ограничивался одним лишь негативным материалом, а в случае с казнью когорты, воин которой обвинялся в изнасиловании, даже нашел слова оправдания для столь суровой меры. Сыграла свою роль и не слишком тщательная работа писателя с источниками. Так, с. 199 сообщение о том, что Серторий стал подозрителен и крут на расправу (ὠμότατος ἐς κόλασιν καὶ ὑπόπτες ἐς ἅπαντας — I. 113), никак не конкретизируется, хотя даже в периохах XCII книги Ливия сообщается о казнях его соратников. Говоря о волнениях в повстанческом войске в начале кампании 74 г., Аппиан умалчивает о неуплате Серторием жалованья своим солдатам (Sall. Hist. II. 98. 7). Примеры такого рода можно умножить.

В силу этих причин Аппиан, сохраняя в своем изложении «общий антисерторианский тон»27, нередко дает такое освещение событий, которое при ближайшем рассмотрении оказывается весьма благоприятным для Сертория.

ПРИМЕЧАНИЯ


1 Гурин И. Г. Серторианское движение в Испании (82—71 гг. до н. э.). Дисс… канд. ист. наук. Куйбышев, 1986. С. 11—12; Olivieri Sangiacomo L. Sallustio. Firenze, 1954. P. 236. Not. 1; Gaggero G. Sertorio e gli Iberi // Contributi di storia antica in onore di Albino Garzetti. Genova, 1977. P. 126. Not. 1 и др.

2 Spann Ph. O. Quintus Sertorius and the Legacy of Sulla. Fayetteville, 1987. P. 35.

3 Плутарх, в свою очередь, умалчивает о захвате Серторием Суэссы (Berve H. Sertorius // Hermes. 1929. Bd. 64. S. 219).

4 Hahn I. Appianus tacticus // AAAH. 1970. Bd. 18. S. 303—304.

5 Goldmann B. Einheitlichkeit und Eigenständigkeit der Historia Romana des Appian. Hildesheim; Zürich; N. Y., 1988. S. 74.

6 Hahn. Op. cit. S. 295—296.

7 Goldmann. Op. cit. S. 17.

8 Stahl G. De bello Sertoriano. Diss. Erlangen, 1907. P. 27; Schulten A. Sertorius. Leipzig, 1926. S. 14.

9 Goldmann. Op. cit. S. 73—74.

10 Gabba E. Appiano e la storia delle guerre civili. Firenze, 1956. P. 97—101.

11 Stahl. Op. cit. P. 26.

12 Ibid. P. 27.

13 Gabba E. Commento // Appiani bellorum civilium liber primus. Firenze, 1958. P. 304.

14 Stahl. Op. cit. P. 31—32.

15 Hahn I. Appian und seine Quelle // Romanitas — Christianitas. Untersuchungen zur Geschichte und Literatur der römischen Kaiserzeit. B.; N. Y., 1982. S. 264—266.

16 Schulten A. Sertorius. Leipzig, 1926. S. 15. Anm. 65.

17 Maurenbrecher B. Prolegomena // Sallustii Crispi historiarum reliquiae. Lipsiae, 1891. Fasc. I. P. 32—35.

18 Martino P. La morte di Sertorio. Orosio e le tradizione liviana // Quaderni di storia. № 31. 1990. P. 91—92.

19 Schur W. Sallust als Historiker. Stuttgart, 1934. S. 236.

20 См., напр.: Spann. Op. cit. P. 37.

21 Ensslin W. Appian und Liviustradition zum ersten Bürgerkrieg // Klio. 1926. Bd. 20. S. 447.

22 Кунина З. М. Проблема Серторианской войны в античной историографии // Вопросы источниковедения и историографии всеобщей истории. Днепропетровск, 1970. С. 146—147.

23 Hose M. Erneuerung der Vergangenheit. Die Historiker im Imperium Romanum von Florus bis Cassius Dio. Stuttgart; Leipzig, 1994. S. 280—281.

24 Применительно к данному эпизоду: Гурин И. Г. Серторий в 82—81 гг. // История и историография зарубежного мира в лицах. Вып. II. Самара, 1997. С. 6.

25 Goldmann. Op. cit. S. 37.

26 См.: Гуленков К. Л. Митридатовы войны в освещении Аппиана // Античность: эпоха и люди. Казань, 2000. С. 76.

27 Gaggero. Op. cit. P. 126. Not. 1.

Источник www.ancientrome.ru


© WIKI.RU, 2008–2017 г. Все права защищены.