В результате самнитских войн богатая Тарентийская республика оказались в непосредственной близости от Римских границ. Несмотря на свое богатство, в военном отношении дела у нее шли неважно. Еле-еле удавалось ей справляться с наседающими племенами луканцев, бруттиев, мессапиев. Пользуясь услугами греческих наемников, иногда более, иногда менее успешно, но в течение довольно долгого времени Таренту удавалось отстаивать свою независимость. В конце 80-х годов, опасаясь нападения луканцев, греческий город Фурии прибег к помощи Рима, с которым у него уже несколько лет назад завязались плотные контакты. Римляне повели себя так, как сейчас ведут себя американцы: отбили нападение луканцев, но после этого не ушли, а встали в Фуриях гарнизоном, под предлогом защиты граждан города от вероятного возобновления набегов. Подобная навязчивая "крыша" грекам совсем не понравилась, и в соседнем с Фуриями Таренте был уничтожен зашедший в гавань римский флот. Командующий флотом был убит, моряки частично истреблены, частично проданы в рабство. Кстати, в книге Теодора Моммзена дан довольно едкий для греческой демократии комментарий к данному событию: "Богатый город с чисто демократическим устройством давно уже недоверчиво и с опасением смотрел на успехи Рима, теперь впечатлительные греки быстро дошли до озлобления, и это чувство по совершенно ничтожному поводу прорвалось с такою неумеренностью, какая возможна только при безрассудстве и недобросовестности, свойственным владычеству черни…". Вот вам демократия!

Однако вернемся к Таренту. Рим, естественно, не мог оставить этот случай без ответа. Когда отправленные в греческий полис за извинениями послы вернулись ни с чем, римский сенат объявил Таренту войну. Поняв, что они переборщили, тарентийцы спешно пригласили к себе на выручку Пирра, царя Эпира, государства, граничащего с Македонией и имевшего очень схожие с ней воинские традиции. Тут необходимо сделать отступление, чтобы рассказать о том насколько необычной и выдающейся личностью был этот греческий монарх.

Вообще Риму на протяжении всей его истории "везло" с врагами. Среди них никогда не было недостатка в незаурядных людях и, хотя царь Пирр обычно ассоциируется лишь с "пирровой победой", он стоит в одном ряду с Аттилой и Ганнибалом, возможно даже превосходя этих вождей своими талантами. Сам Ганнибал, будучи бесспорным авторитетом в военном деле того времени, ставил Пирра как военачальника выше себя. Таланты Пирра не ограничивались блестящим даром полководца. Кроме этого он был одним из величайших "поединщиков" того времени, всегда воюя в первых рядах войска, собственным примером воодушевляя своих солдат. Многие историки говорят о необычных особенностях психики эпирского царя, который в битве становился похожим на берсеркера, одним своим видом приводя врагов в смятение. Показательна в этом отношении сцена смерти Пирра, описанная Плутархом. Смертельно раненого и лежащего без сознания Пирра узнал один из солдат Антигона Гоната по имени Зопир: "Между тем Пирр начал приходить в себя, Зопир вытащил иллирийской меч, чтобы отсечь ему голову, но Пирр так страшно взглянул на него, что тот, перепуганный, полный смятения и трепета, сделал это медленно и с трудом, то опуская дрожащие руки, то вновь принимаясь рубить, не попадая и нанося удары возле рта и подбородка". Находясь в совершенно беспомощном состоянии, одним взглядом испугать бывалого бойца - это о чем то говорит. Пирр родился в 319 году до н.э., в 306 став эпирским царем. Уже тогда ему не давала покоя мысль объединить Грецию. Однако, будучи небольшой горной страной, Эпир вряд ли мог предоставить своему царю достаточно людей для такого масштабного завоевания. Проведя несколько войн, Пирру удалось ненадолго закрепиться в Македонии, но он оказался неспособен противостоять мощи эллинистических государств, возникших на развалинах империи Александра Великого. Отступив обратно в Эпир, он очень вовремя получил приглашение Тарента. Тарентийцы обещали предоставить в распоряжение Пирра 350 тысяч пехоты и 20 тысяч конницы. Несмотря на фантастичность этого обещания, Пирр не мог пройти мимо, поскольку проблема недостатка людских ресурсов для него всегда была основной. Он высадился в Италии весной 280 года с армией, состоящей из 20 тысяч эпирских фалангитов, двух тысяч лучников и трех тысяч тяжелой фессалийской конницы. Также, в армии Пирра было 20 слонов. Для Италии тех времен армия была небольшая, однако такого уровня профессиональной подготовки бойцов италики тогда еще не знали.

Высадившись в Таренте Пирр обнаружил, что никто и не собирается вступать в его армию, а обещанные сотни тысяч солдат - фикция. Волевой монарх, не особенно заморачиваясь дипломатией, объявил принудительный набор вольных граждан греческого полиса в армию, чем тут же восстановил население Тарента против себя. Тарентийцы считали, что воевать - дело наемников, а с них достаточно того, что они платят наемникам за работу. Римляне тоже не ждали Пирра у городских ворот. Консул 280 года Валерий занял гарнизонами те греческие города, которые остались верны Риму: Регий, Локры и Фурии. Под его началом была пятидесятитысячная армия. Встретились две армии на реке Сирис, у города Гераклеи. Имея вдвое меньше войск, Пирр не решился атаковать сам. Расположившись лагерем на своем берегу реки, Пирр хотел дождаться подхода подкреплений из Тарента. Однако римляне не стали ждать, форсировали мелкую речку и атаковали сами. Сражение было очень упорным. Семь раз римские легионы сталкивались с фалангой Пирра и никому не удавалось получить перевес. Манипулы не могли сдержать страшный фронтальный удар фаланги, но обладая большим преимуществом в маневре им удавалось уйти от уничтожения. Однако, когда Пирр ввел в бой слонов и фессалийскую конницу, уставшим римлянам нечего было им противопоставить. Римская армия была побеждена, но не разгромлена полностью. Потери римлян составили около 7000 убитыми и еще две тысячи были взяты в плен. Армия Пирра потеряла около 4 000 бойцов, и эти потери были гораздо чувствительней для него, чем вдвое большие потери римлян. Римляне потеряли милицейское ополчение, а Пирр - профессиональнейших солдат, замены которым в Италии ему было не найти.

После победы над римлянами к армии Пирра присоединились отряды бреттиев, луканцев и самнитов. Однако стойкость римского войска, достойно сражавшегося против лучших профессиональных солдат того времени и верность пленных римлян, ни один из которых не согласился служить в армии победителя (что для Греции было обычным делом), показали Пирру, что борьба с Римом будет очень непростой. Ни один из латинских городов не предал римского союза, ресурсы Рима были огромны. Царь Эпира уже тогда имел в виду гораздо более обширные замыслы, чем просто защита Тарента, поэтому долгая и тяжелая война с таким сильным противником не входила в его планы. В Рим был направлен искуснейший дипломат Киней, который богатыми подарками и вежливым обращением почти склонил сенат к принятию предложений Пирра (кстати, вполне умеренных). Однако все планы ему поломал престарелый Аппий Клавдий. Герой самнитских войн, который был уже слеп и не мог самостоятельно передвигаться, выступил с пламенной речью, пристыдил остальных сенаторов, и те отказали посланнику Пирра (подарки тоже пришлось вернуть).

Следующее сражение произошло при Аускуле весной 279 года. К этому времени обе стороны успели произвести некоторые изменения в военном устройстве. Пирр ввёл в своей армии разделение на отдельные отряды, подобные римским манипулам, а римляне изобрели особые колесницы, с жаровнями, длинными копьями и другими приспособлениями, рассчитанными на борьбу со слонами. С обеих сторон в сражении приняли участие приблизительно по 70000 человек. Длилось оно двое суток (естественно, с перерывом на ночь). К концу первого дня перевес был на стороне римлян, однако на второй день Пирр смог переломить ход сражения, перенеся его от крутых и заболоченных берегов реки на равнину, где смогли развернуться фаланга, кавалерия и слоны. Победа досталась Пирру дорогой ценой. Еще от трех до пяти тысяч его солдат, пришедших с ним из Эпира, погибли на поле битвы. Римляне потеряли по разным источникам от семи до пятнадцати тысяч солдат. В целом ни одна из сторон не достигла решительного успеха. Поле битвы осталось за Пирром, но римляне удержали свой укрепленный лагерь. В битве, кстати, погиб третий представитель храброго рода Дециев, внук консула погибшего в битве при Везувии и сын консула обрекшего себя в жертву при Сентине. В этой семье вообще было доброй традицией сводить счеты с жизнью бросаясь в одиночку на вражеские орды.

В целом, можно сказать что Пирр достиг тех целей, ради которых его позвали из Греции Тарентийцы. Независимость Тарента была под защитой, греческие города, перед его высадкой попавшие под протекторат Рима снова стали независимыми. Однако, дальнейшее противостояние Риму стало тяготить Пирра. Его собственные далеко идущие планы оказались не реализованными. Завоевание Италии оказалось не таким простым делом, а тут еще к нему обратились граждане города Сиракузы, просившие его о защите от окончательно распоясавшихся после смерти сиракузского тирана Агафокла карфагенян. Соблазн завладеть большим плодородным островом оказался очень силен, к тому же Пирр являлся зятем Агафокла, и в 278 году, оставив в Таренте гарнизон, Пирр отплывает в Сицилию. В результате ли этого события Карфаген заключил военное соглашение с Римом, или это случилось несколько раньше, но факт остается фактом. Против Пирра теперь действовал союз двух крупных средиземноморских держав. В случае вступления Пирра на территорию Карфагена римляне обязывались помочь сухопутными силами, а в случае атаки Пирра на Рим, Карфаген обязывался доставить флот. Обе стороны обязались не заключать с Пирром мирных соглашений. Не смотря на это, за два года Пирр сумел почти полностью очистить Сицилию от карфагенян. В их руках оставался лишь город Лилибей. Пирр собрал сильный флот, однако почему-то не стал добивать карфагенян, а отплыл обратно в Тарент. В Италии успевшие собраться с силами римляне уже вновь завоевали несколько греческих городов и привели к покорности луканцев и самнитов, однако после высадки Пирра отступили. В 275 году под Беневентом произошла последняя битва между римлянами и армией Пирра Эпирского. Многие историки описывают ее как полный разгром Пирра, однако по моему мнению (и не только по моему) это неправильная точка зрения. Битва так же как и все предыдущие сражения итальянской кампании Пирра, была очень упорной, римлянам удалось справиться с атакой слонов, однако Пирру все же удалось избежать полного разгрома. Не последнюю роль в поражении Пирра сыграло то, что предприняв ночной марш для занятия наиболее стратегически выгодной позиции Пирр в темноте сбился с пути и вывел свой передовой отряд и слонов прямо под стены римского лагеря. Забросанные факелами и метательными снарядами животные повернули вспять и потоптали своих, внеся в ряды войска Пирра смятение.
Осенью того же года Пирр отплыл из Италии на родину, оставив в Таренте сильный гарнизон и обещав вернуться вновь. Возможно он исполнил бы свое обещание, однако в 273 году погиб в уличном бою в городе Аргосе. Согласно Плутарху он был смертельно ранен черепицей, которую кинула с крыши какая то жительница города.

Гарнизон, оставленный им в Таренте, сдал город римскому консулу, одновременно с этим или чуть позднее были покорены остатки племен, населявших Италию и большинство греческих колоний. Южно-италийские племена, скомпрометировавшие себя переходом на сторону Пирра, сильно пострадали. У самнитов, луканов и бруттиев была отнята часть их земель. В стратегически важных пунктах были основаны римские или латинские колонии: Беневент, Пестум (Посидония), позднее Брундизнй (в области мессапиев). Окончание войны в южной Италии дало повод Риму доделать то, что еще не было завершено на севере. Несколько сильных колоний было основано в Этрурии, Умбрии и бывшей области сенонcких галлов. Среди них нужно особенно отметить латинскую колонию в г. Аримине, на северной оконечности сенонской Галлии. Она имела целью защитить границу римской Италии, проходившую по р. Рубикону. Приморские греческие колонии (Тарент, Локры, Фурии и др.) были присоединены к Риму как морские союзники, с правом самоуправления, но без права ведения самостоятельной внешней политики. Также, в военное время они были обязаны предоставлять Риму снаряженный флот. Таким образом, к 270 году до н.э. весь Апеннинский полуостров оказался под властью Рима. Вечный город встал в один ряд с величайшими государствами Средиземноморья того времени.