Проблеме поддельных лекарств не меньше 20 веков — впервые она описана в творениях древнеримского врача Диоскорида (1 век). 

Он же описал первые и до сих пор актуальные способы распознания фальшивых препаратов.Как указывал древнеримский врач, необходимо обращать внимание на внешний вид лекарства: оно должно быть "совершенно, хотя и горько”.

 Обычно производители оригинальных препаратов не экономят на полиграфии, упаковке, качестве печати, дополнительных защитных знаках. Любая небрежность в исполнении упаковки должна настораживать. Естественно, лекарство должно реализовываться в комплекте с вкладышем с описанием, реквизитами производителя, указанием срока годности.

Диоскорид писал: "Никаких таинственных средств”. В России, к примеру, зарегистрированы случаи продажи препаратов Yanssen-SYLAG, официально не поставлявшихся в Россию (естественно, поддельных). Неизвестные и не рекомендованные врачами лекарства для лечения любой мало-мальски серьезной болезни приобретать не стоит.

Тем более не стоит покупать препараты с рук или доставать "по блату”. Дефицита лекарств в аптеках не существует, и. если средство используется в российской медицинской практике, его почти всегда можно легально купить. Естественно, чем солиднее выглядит аптека, тем меньше вероятность, что ее владельцы связываются с подделками, и наоборот — чем сомнительнее выглядит аптечная точка, тем больше шансов купить там "левак”, Диоскорид советовал "гнать больных от знахарей к врачам, которые знают способы лечения”.

И, наконец, момент, Диоскоридом не упомянутый. Всякое лекарство имеет свою цену. Если тот или иной препарат продается на 30% дешевле, чем в крупной аптеке, задумайтесь; как продавец получит свою прибыль, если дает такую скидку? А в случае, если цена лекарства ниже обычной в два-три раза, сомнений в том, что вам продают фальсификат, быть не должно. Разница в стоимости в данном случае — цена здоровья.

Есть ли риск купить в аптеке поддельное лекарство? До последнего времени Минздрав России на этот вопрос имел право отвечать отрицательно Закон "О лекарственных средствах”, принятый Госдумой в 1998 году, не содержит понятия "фальсифицированный лекарственный препарат”. На момент его принятия в стране был выявлен всего один случай подделки лекарства — кровезаменителя полиглюкин. К концу 1998 года обнаружили еще несколько подделок — полукурьезных. Например, группа рабочих саранского завода "Биохимик” в свободное время из похищенных материалов производила копеечной цены нистатин. Фальсификаторов накрыли через несколько месяцев на сбыте таблеток, буквально рассыпавшихся в крошку во флаконе.

До последнего времени ситуация с поддельными лекарствами в России считалась нетипичной для столь небогатой страны — в Турции, Индии, Пакистане, сравнимых по уровню расходов населения на лекарственные средства (до $70 в год), она давно уже вышла на уровень национальной проблемы (см. справку). Там подделки занимают 7-11% рынка. Даже в США количество выявленных подделок составило в 1997 году 5-7% от общего объема импорта и 2-3% от всех продаж лекарств.

Несколько лет назад назад областные комитеты здравоохранения рапортовали: количество поддельных лекарств на рынке не превышает 0,05%, лечитесь спокойно. Однако профессионалы фармрынка уже тогда знали, что нашествие подделок не за горами. В 1998 году фальшивые препараты начали завоевывать республики Средней Азии. В 1999 году о проблеме заговорил Минздрав Украины: в Ильичевском порту было обнаружено 150 тонн фальшивых субстанций для изготовления лекарств. В 2000 году поток дошел до России.

В середине марта на пресс-конференции, организованной ассоциацией международных фармпроизводителей AIPM, заместитель министра здравоохранения Антон Катлинский заявил: до 3,7% партий лекарств, проинспектированных Минздравом,— в той или иной степени подделки. На деле это означает, что как минимум каждая двухсотая упаковка таблеток в России — фальсификат. А сколько их на самом деле, не знают ни в AIPM, ни в Минздраве, ни в Госкомстате.

    Чем нас травят

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) дает следующее определение фальсифицированного лекарственного средства; это "лекарство, действительное наименование и/или происхождение которого преднамеренно скрыто. Вместо этого незаконно использовано обозначение существующего продукта с его торговой маркой, упаковкой, логотипом и другими признаками”. Иными словами, происхождение и состав подделки не соответствуют указанным на упаковке данным.

Подделывают практически все группы лекарственных средств — от общеупотребительных до узкоспециальных. По данным специалиста ВОЗ доктора Касуко Кимура, 42% подделок приходится на антибиотики до 18% — на психотропные вещества; подделывают также лечебную косметику и биологически активные добавки (БАД).

Различают четыре типа фальсифицированных лекарств. 

Первый — "препарат - пустышка”, в котором вообще не содержится действующей лекарственной субстанции. Теоретически употребление такого препарата - плацебо неопасно. Хотя, если при сердечном приступе принять "пустышку” вместо нитроглицерина, вполне можно умереть от инфаркта.

Второй тип — "препарат-имитация”. Действующее вещество в нем обычно заменено на более дешевое и менее эффективное. Это самая опасная подделка: нет гарантий, что замена не окажется в вашем случае смертельно опасной,

Третий тип — "измененные лекарства”. В них содержится то же вещество, что и в оригинале, но в больших или меньших количествах. Это тоже опасная вещь вам не гарантируются ни терапевтический эффект препарата, ни отсутствие побочных эффектов от передозировки.

И, наконец, сейчас самый распространенный в России вид подделки — "препарат - копия”. В нем содержатся те же вещества, что и в оригинале, и в тех же количествах. Правда, где и у кого неизвестный производитель купил субстанцию для производства, неизвестно. На первый взгляд невинный, этот вид подделки опаснее, чем "пустышка”. Гарантия контроля качества отсутствует. Иными словами, покупая такую подделку, вы полагаетесь на совесть подпольного фармацевта. Только есть ли у него совесть...

    Как это бывает

Найди отличия...

Серию, содержащую фальсифицированный клафоран, пришлось целиком изъять из продажи

Даже производитель признает, что оформление фальшивого ноотропила практически неотличимо от настоящего

Пока тревогу бьют в основном западные фармацевтические компании.

Фармацевтический рынок буквально потряс случай с подделкой популярного антибиотика сумамед производства словенской компании Pliva. Нe вычисленные до сих пор фальсификаторы наводнили рынок внешне точной копией оригинального препарата. Вылечить им воспаление легких, при котором обычно прописывают это средство, было невозможно: капсулы вместо оригинального вещества содержали стрептоцид, Pliva вынуждена была возвращать на завод в Словению весь продаваемый в СНГ сумамед, наклеивать на упаковки специальные марки-наклейки и ввозить лекарство снова. Помощь главы соответствующего департамента Минздрава Рамила Хабриева, запретившего продажу в России сумамеда без марки, ни к чему не привела: появились поддельные марки. В конце концов, Pliva снабдила аптеки аппаратами, позволяющими вычислять поддельные марки с помощью ультрафиолета, и к лету прошлого года псевдосумамед исчез с рынка. Сколько людей лечились стрептоцидом от пневмонии и гонореи, оценить невозможно. Остается надеяться, что они, в конце концов, избавились от недуга.

Представитель Pliva сообщил "Деньгам”, что операция по ликвидации подделки антибиотика увеличила его стоимость в России на 7 - 10%. Сама компания потратила на решение проблемы полтора года и несколько миллионов долларов. Она направляла массу обращений в Генпрокуратуру с требованием наказать аптеки, торгующие подделкой. Однако российские законы, как это ни печально, никак не преследуют ни производителей, ни продавцов такого рода продукции. Единственное, что можно сделать, — изъять из продажи товар, не имеющий подлинного сертификата соответствия от производителя, и оштрафовать за это торговца на 10 — 20 МРОТ.

Аптекам выгодно продавать подделки. На них можно заработать раза в два-три больше, чем на настоящих лекарствах.

Что заставляет аптеки торговать поддельными лекарствами, понятно: бедность и жадность. Поддельный сумамед в рознице стоил в два-три раза дешевле настоящего и расхватывался как горячие пирожки.

Для Pliva история с сумамедом благополучно завершена. Но остаются поддельные омез и ципролет компании Reddy's Laboratories, линекс компании Lek, ампициллин, цефазолин, нистатин, ампиокс российских компаний. Для ряда препаратов способ борьбы, использованный Pliva, просто не годится. Скажем, если наклеивать марки на подделываемый ноотропил, препарат вырастет в цене в полтора-два раза и будет недоступен небогатым покупателям.

В 2000 году Минздрав выявил 56 поддельных препаратов, и это далеко не полный список. Принципиальным сторонникам отечественных препаратов на заметку: в 60% случаев подделывают лекарства российского производства. Почти две трети поддельных таблеток — примерно на $20 — 30 млн. — изготавливаются в России.

    Кто это делает

В Свердловской области растет "серый рынок" лекарств

С начала 2001 года Свердловский центр сертификации и контроля качества лекарственных средств выявил фальсифицированные лекарственные средства четырех наименований. Как сообщила директор центра Галина Брук, подделками явились драже "Фестал", препараты "Рулит", "Цифозолин", а также одна серия "Пенталгина". По словам Г.Брук, в Свердловской области наблюдается достаточно высокий уровень фальсификации медикаментов. В ушедшем году выявлено 12 наименований "подделок" из 25 серий, большинство из которых не успели попасть в аптеки. По наблюдениям экспертов, спросом у фальсификаторов пользуются антибиотики и кардиологические средства. При этом практически всеми выявленными фальшивками можно было лечиться – в них присутствовали основные вещества. Только обнаруженный подпольный "Нистатин" оказался пустышкой. Экспертам еще не удавалось выявить производителей фальсифицированных медикаментов. 

Есть предположение, что фальшивый "Нистатин" подпольно производится при содействии сотрудников Пензинского фармацевтического завода, изготовляющего настоящее лекарство. "Серый рынок" лекарств появился в России только в 2000 году, тогда как в других странах он существует много лет и составляет 10% от всего объема лекарственной продукции.

Оборот поддельных лекарств в России — 10% объема продаж

Ежегодный оборот фальсифицированных лекарственных средств в России составляет $200-300 млн, что составляет примерно 10-15% от всего объема продаж лекарственных средств в стране, сообщил в четверг начальник отдела Департамента охраны общественного порядка МВД РФ Геннадий Царапкин.

«В прошлом году и в первом полугодии 2008 года в ходе совместных мероприятий с участием специалистов Росздравнадзора мы выявили 604 преступления, связанных с производством и реализацией поддельных лекарств. В том числе 123 — по фактам незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, 201 подделку бланков рецептов, 44 факта мошенничества, 12 случаев незаконного оборота сильнодействующих или ядовитых веществ с целью сбыта», — отметил он.

«На граждан и должностных лиц наложены административные штрафы в размере около 7 миллионов рублей», — сказал Царапкин.

"Поймите, мы не МВД, и не имеем возможности доказывать, что на каком-то заводе производятся поддельные лекарства”, — увещевал Антон Катлинский журналистов, требующих ответа на простой вопрос, где и кем производится вся эта прорва псевдопрепаратов, о которой говорит Минздрав. Чиновника легко понять. Механизмы подделки лекарств в России сильно отличаются от распространенных в Индии, Пакистане и Европе. Если там это удел аферистов и жуликов, то в России — занятие респектабельных людей.

Экономика производства поддельных лекарств весьма непроста. Во-первых, подделывать таблетки кустарно на 20 — 30% дороже, чем на крупной фабрике. Поэтому, как считают в Минздраве, большая часть фальсификата производится на оборудовании крупных фармкомбинатов, очевидно, в нерабочее время. По оценкам специалистов, при производстве партии в 50 тыс. упаковок подделка имеет равную с оригинальным препаратом себестоимость.

Но издержки стараются снижать — например, закупают лекарственные субстанции не у оригинальных производителей (зачастую их и не продают официально), а где подешевле — в Китае или Индии. Качество субстанций сомнительно. Например, по данным компании Aventis, в поддельном антибиотике клафоран, появившемся на рынке в 1999 — 2000 году, обнаружено сверхнормальное содержание метилового спирта. Из-за скандала пришлось отзывать с рынка и оригинальный препарат.

Естественно, официально фальсификат продавать нельзя. Но защитные барьеры слишком слабы. К партии подделки можно "подшить” сертификат соответствия от оригинального препарата. Да и мелкие посредники легко идут на закупки поддельных препаратов: они дешевле, на них можно сделать больше прибыли.

Неофициально такие посредники жалуются на завышение цен западными производителями: якобы именно этим и объясняется рост числа подделок. Кстати, единственным крупным российским фальсификатором, которого официально называют в Минздраве, является главный адепт идеи искусственно завышенных цен Владимир Брынцалов, владелец группы "Ферейн-Брынцалов”. На долю фирм господина Брынцалова приходится до половины случаев, которые Минздрав квалифицирует как подделки.

    Что делать с депутатом

Эксцентричный депутат Госдумы неоднократно был пойман за руку при попытке заняться подделками лекарственных средств. Так, известность получил опыт сотрудничества ФАО "Ферейн” с фармацевтической компанией Novo Nordisk. He договорившись с датчанами, фирма Владимира Брынцалова просто заимствовала у них технологию производства, а также определенное количество субстанции для производства инсулина. Самое любопытное, что господин Брынцалов неоднократно признавал, что технология, по сути, ворованная, но все попытки Novo Nordisk прекратить самовольный выпуск лекарства Брынцаловым к успеху не привели.

"Я не произвожу подделки, — заявил „Ъ" сам депутат Брынцалов, комментируя обвинения в свой адрес. — Я занимаюсь импортозамещением. Мои лекарства не хуже западных, но на порядок дешевле и доступнее российским гражданам. И никаких законов мы не нарушаем”. И в этих словах есть определенный резон. Доказанной информации о том, что на "Брынцалов-А” выпускаются "точные” подделки — имитации оригинальных препаратов, нет, хотя подозрения существуют. А вот "аналоги”, как их называет сам Брынцалов,— сколько угодно. Вместо ноотропила производства все той же Pliva выпускается "нотропил”, вместо рулида от Aventis — "брулид”.

Юристы господина Брынцалова утверждают, что на производство "аналогов” имеются лицензии от разработчиков, и обвиняют Минздрав в том, что "Ферейну” блокируют поставки субстанций для их производства. У господина Брынцалова есть собственная сбытовая сеть, где "почти настоящие лекарства” можно купить в семь-восемь раз дешевле оригинальных.

Чего стоит "импортозамещение” — вопрос. Качество инсулинов от "Брынцалов-А”, как уверяют медики, очень низкое (сам Брынцалов утверждает, что эти слухи распространяются "инсулиновой мафией”). Впрочем, проблема Владимира Брынцалова, видимо, скоро будет решена: по фактам подделки лекарств на фирме "Ферейн — Брынцалов” возбуждено уголовное дело. Однако как остановить его последователей?

    Как избавиться от напасти

Роберт Розен, исполнительный директор AIPM вопрос "Денег”, как эффективно бороться с криминальной подделкой лекарств, отвечает весьма уклончиво. По его словам, необходимо "объединение в честных фармпроизводителей, дистрибуторов, фармацевтов и Минздрава для борьбы с этой угрозой. Тем не менее, единственным способом борьбы пока остается полицейский — изъятие фальсифицированного товара из продажи, штрафы, судебные преследования. Депутат Борис Шпигель предлагает более радикальную меру, к которой все чаще прибегают в мире, — введение в Уголовный кодекс статьи, преследующей не только производство, но и сбыт таких подделок. "Государство должно признать фальсификацию лекарств преступлением”, — считает академик Александр Арзамасцев, глава фармакопейного комитета Минздрава. Кроме того, практически все опрошенные "Деньгами” специалисты считают, что необходимо координировать деятельность фармрынка по явлению подделок с силовыми структурами, сейчас процессу не подключенными, а также усиливать и поддерживать деньгами соответствующие подразделения Минздрава.

Экономических методов борьбы с подделками не предлагается: их, к сожалению, пока нет. Однако стоит обратить внимание на тот факт, что рост числа подделок произошел сразу после введения пошлин на импорт лекарств в 1999 году. Поддержка отечественного фармпроизводителя, как это ни печально, оборачивается и ростом оборота фальшивых лекарств. По прогнозам руководителя крупнейшего российского импортера лекарств "ЦВ Протек” Вадима Якунина, следующий импульс развитию рынка фальсификатов даст введение в 2002 году НДС на фармпрепараты.

Пока Минздрав склонен оценивать ситуацию пессимистически. С 1997-го по 2000 год количество подделок лекарств в России возросло в десять раз, рост популярности этого бизнеса продолжается. В определенный момент на смену "цивилизованным” (более-менее повторяющим оригинальный препарат) подделкам придут нецивилизованные, и проблема недействующих лекарств превратится в проблему лекарств - ядов.

По данным доктора Джима Агбая, одного из руководителей Фармацевтического общества Нигерии, 12% подделок лекарств в стране выявляется вследствие смерти пациентов после приема препарата. Россия до гонит этот показатель через пять-семь лет, если не станет искать лекарство от подделок уже сейчас.