4 августа в торжественной обстановке был назван новый исполнитель заглавной роли в сериале «Доктор Кто»: 12-й инкарнацией Доктора станет Питер Капальди, что автоматически возводит актера в статус одной из главных звезд Великобритании.

 Капальди предстоит непростая задача: подхватить «Доктора» в период празднования его 50-летия. «Лента.ру» попыталась разобраться, откуда в Великобритании взялся культ научно-фантастического сериала и почему этот культ спокойно может добраться и до России.

В ноябре Великобритания готовится отметить полувековой юбилей главного телесериала нации если не с размахом, достойным празднования вступления в пенсионный возраст королевской особы, то как минимум с ажиотажем, сопоставимым с шумихой вокруг рождения местного наследника. Для обывателя, не отягощенного британским паспортом, наверняка остается загадкой, как телевизионные похождения инопланетянина, чьим главным заклятым врагом является армия говорящих космических ведер с вантузами вместо рук, за полвека стали национальным достоянием бывшей империи и воспитали несколько поколений. К счастью, непросвещенных остается все меньше и меньше: «Доктор Кто» элегантно провел свою генеральную линию («путешествия в пространстве и времени — дело увлекательное») и за какие-то восемь лет стал культурным феноменом за рубежами родины.

В 1962 году озабоченные заполнением программных слотов воротилы «Би-Би-Си» заказали исследование зрительских предпочтений с целью запуска нового продукта, ориентированного на семейную, даже детскую аудиторию. Освоение космоса породило естественный интерес к научно-популярной тематике, и это моментально отразилось в результатах социологических изысканий. Уже через год с конвейера сошел новый сериал «Доктор Кто» — сага о мистическом инопланетянине пенсионного возраста, бороздящем космическое пространство и время в компании внучки на корабле, принимающем форму актуальной месту и эпохе «приземления» городской постройки. Летающие тарелки (на нитках), проявления телепатических способностей (украшенные звуковыми эффектами), монстры (в резиновых и жестяных костюмах) и бластеры соседствовали с реконструкцией исторических событий из жизни старушки Земли, в которые движимый справедливостью и гуманизмом Доктор вмешивается для предотвращения катастроф больших и малых масштабов. Бюджеты не позволили до конца воплотить в жизнь идею с метаморфозами машины времени, в результате чего классическая полицейская телефонная будка укоренилась в правах одного из главных символов культа «Доктора Кто». Все остальное, к счастью поклонников, осталось, прижилось, со временем обрело цвет и за 26 лет воспитало целое поколение «хувианцев», завершив свою славную историю провальным по меркам кинематографа полнометражным фильмом — чтобы возродиться в 2005 году с таким успехом, который не могли предсказать даже британские ученые.

Как же удалось пронести через годы сериал с довольно дешевыми по меркам старшего брата кинематографа спецэффектами в эпоху, когда американцы (пусть и чуть позже) запустили в открытый космос свой «Энтерпрайз», а еще через пару лет, используя Силу, «Тысячелетнего Сокола», собирателя всей научно-фантастической славы и зрительской любви мира? Ответить на этот вопрос несложно.

Представительница «Совэкспортфильма» Надежда Волченко во время визита на киностудию «Шеппертон», 1966 год

Во-первых, концепция перерождения главного героя — «маленькая» издержка производства, вызванная склонностью актеров стареть, уставать, «звездить» и драматично клониться к закату — лучшее сценарное топливо для бесконечного путешествия. Сериал реинкарнируется вместе со своим героем, даже если бюджеты и технические возможности уже не способны удовлетворить жаждущего новизны зрителя. Каждый следующий (а на пороге телефонной будки стоит уже 12-й, предпоследний, если верить изначальной задумке, Доктор) протагонист приходит со своим арсеналом качеств, бровей-носов, предметов гардероба, танцевальных па и — обязательно — со свежим набором комических куплетов. Смена «поколений» так же разогревает публику, как переходы футболистов по клубам, объявление города, принимающего Олимпиаду, победителя конкурса «Голос». Одним словом — его ждут, ненавидят, обожают, а потом провожают всем миром в потоке рыданий и гифок. Люди любят начинать сначала, но страшно боятся, а потому симпатизируют тем, кто дерзает, да еще и с периодичностью раз в три года.

Во-вторых, путешествия во времени и пространстве снимают для изворотливого сценариста вопрос о границах дозволенного. Вселенная «Доктора Кто» — это, по сути, просто Вселенная в общепринятом понимании (и непонимании), то есть не заключенная в узкие псевдоисторические рамки поляна вроде тех, на которых по-прежнему приходится метаться «Тысячелетнему Соколу», «Энтерпрайзу» или людям в латексе и разноцветных трико.

За научно-фантастической, отчасти наивной, отчасти мрачной оберткой кроется по-настоящему добрый, в лучшем смысле слова, сериал. Эта, сперва кажущаяся приторной, начинка — едва ли не главная притягательная сила «Доктора Кто», в чем наверняка стыдно признаться любому зрителю старше семнадцати. При этом мораль и трансцендентное запрятаны на второй план, и классическая битва «бобра с ослом» не преподносится с безудержным пафосом, которым не брезговал ни Лукас, ни создатели героических американских комиксов. Добро в «Докторе Кто» побеждает прежде всего как базовое человеческое качество, которого так мало в лентах новостей, без плохо завуалированных аллюзий на политическую ситуацию послевоенного мира, национальное превосходство или навязшие в зубах христианские ценности. Одним словом, сериал просто не оставляет зацепок для закаленного цинизмом взрослого организма, способного придраться к любой белыми нитками шитой пропаганде и плохо завернутому пацифизму. Эта чистота простых, пусть и настойчиво романтических, эмоций в конечном счете и позволяет наслаждаться сюжетом и тинейджеру из Шеффилда, и тридцатилетнему разработчику из «Яндекса».

Большинство нынешних фанатов вряд ли стряхивали пыль с «классических» серий. Сложно призывать всех возвращаться в 1963-й и пытаться найти смак или умиление в пластмассовом реквизите — каждый сам решает, как и в каком порядке рулить пространственно-временным континуумом. Но даже самый пробитый циник и анти-инфантил вряд ли побрезгует посмотреть, как закалялся создатель «Шерлока» Стивен Моффат; как выглядела Кэри Маллиган, когда была известна только родственникам, друзьям и Кире Найтли; как в детском шоу тонко можно пройтись по теме гомосексуальности и какое количество нынешних героев «Игры престолов» (а в отношении «Доктора Кто» отлично работает прописная истина «у нас в Великобритании всего 15 актеров») бегало от далеков и сайберменов до того, как пришла Зима. Найти британского актера, с руками не оторвавшего себе роль того парня, которого убьют на седьмой минуте в «Докторе Кто», становится так же сложно, как человека, который считает, что «Кто» — это имя. К счастью, чтобы ко всему перечисленному приобщиться, 50 лет не потребуется.